очень нудно 
9 
«И смотрите, без глупостей, — добавило немецкое начальство. — Если кого-нибудь поймают за тем, что он засыпает в колеса песок, его расстреляют вместе со всей семьей и близкими».
«Мы понимаем», — отвечал господин мэр. Он позвал людей и в присутствии немцев объяснил им, какая это важная работа и как тщательно ее нужно выполнять.
«Вы должны быть очень осторожны, mes enfants , — сказал он. — Следите, чтобы во время работы у вас всегда были чистые руки. Если кто-то прикоснется к чему-нибудь, кроме колесной смазки, пусть сейчас же отправляется к ручью, что около станции, и моет руки».
Немцы одобрительно кивали, но остальные слушатели с трудом удерживались от смеха. Этот ручей — единственное место в деревне, где есть песок — хороший крупный песок.
Рабочие, конечно, сразу все поняли и, исполняя его распоряжение, то и дело бегали мыть руки. Много нашего славного песочка доставил этот поезд в Германию!
Да, господин мэр не так-то прост, каким кажется на первый взгляд. Ему можно доверять. Но, ma'm'selle, мы должны торопиться. Вам надо уйти с рассветом.
Флер встала с постели.
— Который час? — спросила она.
— Почти четыре, — отвечала Мари. — Я уже уложила вещи и приготовила вам, одежду.
Она приподняла свечу и указала на лежавший в углу узелок. Рядом стояла плетеная корзинка и ветхий саквояж, с какими обычно путешествуют крестьяне, семейная реликвия, передающаяся из поколения в поколение.
— Но это не моя одежда! — воскликнула Флер.
— Ma'm'selle простит меня, это мои вещи, — объяснила Мари. — Они у меня уже давно.
В ее голосе прозвучала горечь. Взяв платье, Флер увидела, что оно почти новое, старомодное, но ладно скроенное, из тяжелой черной ткани. Мари носила его по воскресеньям, когда большинство женщин шли к мессе, надев такие же платья.
— Но, Мари, я не могу взять его — это ваше парадное платье.
— Оно мне уже тесно. Я редко его надевала.
— Почему?
— Мне его сшили в приданое.
— А вы так и не вышли замуж? Что случилось?
— Долго рассказывать, — быстро сказала Мари. — У нас нет времени. Одевайтесь.
Флер почувствовала, что за этим кроется какая-то трагедия. Но Мари была права. Не время разговаривать, раз ей нужно уйти из замка до того, как проснется monsieur Пьер.
«Я должна уехать с первым поездом, — подумала она. — С тем, что уходит в половине шестого».
Со странным чувством она посмотрела на себя в зеркало. Мари помогла ей застегнуть узкий лиф и расправила пышную юбку, надетую поверх нескольких нижних.
Зачесав Флер волосы назад со лба и от ушей, Мари надела на нее простую черную соломенную шляпку. Флер выглядела очень юной и в то же время неприметной — молодая крестьяночка, отправляющаяся в город в поисках места горничной.
— Ваши ногти, ma'm'selle, — напомнила ей Мари.
Флер взглянула на свои пальцы и сразу же поняла, о чем речь. Они явно не соответствовали ее новому облику.
Пока Флер одевалась, Мари аккуратно укладывала ее вещи в корзинку и саквояж. Наконец все было готово.
— Как вы объясните мой отъезд monsieur Пьеру?
Мари пожала плечами с видом покорности судьбе.
— Он станет вас обвинять, — сказала Флер. — Я не могу этого допустить.
— А вы не могли бы оставить ему письмо?
— Да, конечно, это прекрасная мысль. Скажу, что получила телеграмму с извещением о болезни родственницы, не указывая, кто болен и где. Нет, это может повредить господину мэру. Напишу лучше, что мне позвонили. Тогда господин мэр может сказать, что звонили из Парижа.
Флер подошла к письменному столу, села и написала короткую записку.
«Monsieur, — начала она кратко, не желая унизить себя проявлением вежливости по отношению к такому человеку. — Я получила печальное известие: нездорова моя кузина. Мне приходится немедленно выехать к ней, и я не хочу вас беспокоить. Крайне огорчена, что не смогу присутствовать на похоронах, но мадам будет пребывать в моих мыслях и молитвах».
Флер не подписалась, не желая позорить себя лишней ложью, она и так уже слишком много лгала. Даже в этот последний раз она не присвоит себе фамилию Люсьена, на которую у нее никогда не было права.
Она опустила письмо в конверт и надписала его.
— Я передам его как можно позднее, — сказала Мари.
— Будьте осторожны, Мари. Не раздражайте его больше, чем это необходимо.
— Я не боюсь. Я стара — не имеет значения, что со мной станется. Но вы молоды — берегите себя.
Они услышали, как в вестибюле пробили часы.
9 
