очень нудно 
4 
Их представили друг другу, и как только руки их соприкоснулись и Люсьен с неподражаемой грацией, так характерной для его национальности, склонил голову, Флер все поняла.
Она чуть не задохнулась от охватившего ее пылкого и жаркого чувства, которое он легко мог прочитать в ее загоревшихся глазах.
Наверное, в этот момент он ощутил дрожь ее пальцев и тоже познал восторг и красоту вспыхнувшего между ними чудесного пламени.
Вскоре они признались друг другу в любви, и чувство это было тем более мучительным оттого, что Люсьен должен был уехать во Францию. Он был летчиком и находился в Англии в командировке при военном министерстве. Теперь ему предстояло вернуться и доложить о своей поездке.
— Когда я увижу тебя снова?
— Скоро, очень скоро, любимая.
— Но когда? — настаивала она.
Он пожал плечами, а затем ответил на ее вопрос поцелуями.
В этот момент было невозможно поверить, что судьба разлучит их, что они расстанутся надолго. Люсьен уехал, Флер вернулась в Сифорд, и вскоре утонул ее отец.
Флер была вне себя, она чуть не помешалась от горя, торопясь покинуть жилище, которое она называла своим домом и где нашла себе приют убийца ее отца.
Не сказав никому ни слова, она пересекла Ла-Манш и, бледная, словно» движимая какой-то потусторонней силой, явилась в замок Люсьена.
Люсьен был ей рад. Если он и удивился, как его мать, этому странному поступку, то не выказал своего удивления ни словом, ни жестом.
Он обнял ее, обещал, что они поженятся, и в восторге от всего этого она испытала глубокое и полное удовлетворение.
Они пробыли вместе всего полдня, когда Люсьена неожиданно вызвали в часть. Ни Флер, ни его мать это не взволновало. Они так мало обращали внимания на слухи об осложнениях международных отношений, что, когда Франция и Англия объявили войну Германии, это произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Только тогда они начали задумываться над тем, что это может означать для Люсьена… для них. Две недели спустя после объявления войны Люсьен де Сарду был убит…
Флер застегнула браслет часов и встала.
— Я готова, Мари. Пошли вниз?
— Вы посетите мадам?
— Разумеется. — Голос Флер смягчился. — Но сначала я хочу нарвать цветов — ее любимых белых роз.
Проходя по коридору, они услышали, как по гравию подъездной аллеи замка зашуршали шины подъезжавшего автомобиля. Обе женщины замерли. Кто бы это мог быть? В глазах друг друга они прочли страх. Потом Флер подошла к окну, находившемуся как раз над подъездом. К парадной двери медленно приближалась машина.
Инстинктивно Флер схватила Мари за руку, сжимая ее своими сильными пальцами. Подъезжавшая машина, несомненно, принадлежала немецкому штабу.
Они застыли на месте. Шофер в военной форме выскочил и проворно открыл заднюю дверцу. Вышел мужчина — они могли разглядеть его отчетливо — плотный, невысокий, в темном гражданском костюме.
Наклонившись, он сказал несколько слов кому-то, оставшемуся в машине, и выбросил руку в приветствии:
— Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! — раздалось в ответ, и в замке послышался звон колокольчика.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Шаркая ногами по мраморному полу вестибюля, Мари подошла к двери и начала возиться с цепочками и засовами.
Скрипя петлями, дверь медленно распахнулась. Ожидавший в ярком солнечном свете человек вошел решительно, как будто раздраженный тем, что его заставили ждать.
— Я — Пьер де Сарду. — Он говорил авторитетным тоном, громко и отрывисто. — Что графиня? — спросил он, вглядываясь в полускрытую за дверью Мари.
— Мадам скончалась.
— Вот как!
Человек прошел дальше в вестибюль. У Флер создалось впечатление, что это известие его не удивило — она была уверена, что ему это известно. Кто бы мог сказать ему, подумала она. Доктор? Священник? Но они наверняка предупредили бы ее или, во всяком случае. Мари о приезде такого родственника.
Она критически осмотрела господина де Сарду. Особого впечатления он на нее не произвел — выше, чем казался из окна, но приземист, склонен к тучности, и трудно было поверить, что он приходился родней Люсьену. Ни в его внешности, ни в поведении не было ничего аристократического. Его надменность и резкая манера говорить были явно напускными.
Тут его темные глаза обратились на нее, и Флер почувствовала, что он удивлен, причем неприятно, ее присутствием.
— А это…? — произнес он, обращаясь больше к Мари, чем к ней.
4 
