23 
Затем явилась его тетя, задрапированная в шелк цвета сапфира, с ниткой бриллиантов на шее — вдовствующая графиня до мозга костей.
Завидя Риса, пожилая дама остановилась.
— Боже, ты настоящий красавец, даже без этой алой униформы, которую так обожают женщины.
Он улыбнулся:
— Спасибо, тетя Агги. — Это имя заставило ее нахмуриться, но он знал, что в глубине души она довольна. — Ты тоже, как всегда, прекрасна.
Она отмахнулась от подобной лести:
— Ты — как твой отец и братья. Сущий дьявол во всем, что касается женщин.
Рис рассмеялся. Он уже забыл, как хорошо она умеет его смешить.
Элизабет вошла несколькими минутами позже. На ней было платье из шуршащей черной тафты и ожерелье из черного жемчуга на шее. Над скромной линией декольте вздымалась узкая полоска белой груди.
Рис про себя отметил, что черный цвет на ней ему ненавистен.
— Надеюсь, я не опоздала, — сказала Элизабет и устремила взгляд на большие часы в углу, потом, быстро взглянув на него, отвела глаза.
Слабый румянец покрыл ее щеки, и он понял, что она вспомнила о том, что произошло между ними в музыкальном салоне.
— Нет, вы пришли вовремя, — ответил Рис. — Пройдемте в столовую.
Элизабет подняла глаза на его тетку. Графиня сверлила ее полным ненависти и презрения взглядом. Рис предложил тете Агги руку, и она положила свою маленькую ладошку в перчатке на подставленный им локоть.
Он усадил обеих женщин за стол. Его нога вела себя на удивление хорошо. Сам Рис занял место во главе стола. Подали первое блюдо — рисовый суп.
— Как тебе сын леди Олдридж? — спросил Рис в надежде разрядить царившее в комнате напряжение и начать некое подобие беседы.
Женщины, сидевшие по разные стороны стола, обменялись настороженными взглядами.
— Он слишком стеснительный, — резко сказала тетя Агги. — Ему требуется мужская рука.
Элизабет ничего не сказала, но ложка в ее руке, когда поднесла ее ко рту, дрожала.
— Возможно, леди Олдридж в один прекрасный день снова выйдет замуж, — заметил Рис, устремляя на нее взгляд.
Элизабет опустила ложку в тарелку.
— Этого никогда не будет. Одного мужа мне хватило в избытке.
Серебристые брови тети Агги взмыли вверх.
— Правда? Наверное, вы очень его любили.
Прелестные губы Элизабет вытянулись в нитку.
— Любила? Супружество — это почти то же самое рабство. И я никогда не соглашусь еще раз оказаться в подобном положении.
Глаза тети Агги пристально изучали ее.
— Ясно, — произнесла она, аккуратно промокнув салфеткой губы.
Рис невольно задумался, что именно было ей ясно.
Одно он знал наверняка: тетя обладала удивительной способностью видеть людей насквозь. Обычно хватало одной беседы, чтобы она поняла, что представляет собой тот или иной человек.
Далее ужин проходил в менее натянутой обстановке. Когда на десерт подали яичный крем с восхитительным клубничным соусом, Рис обмолвился, что к нему приезжал погостить его лучший друг Трэвис Грир, который будет работать для лондонской «Таймс».
— Я видела его всего пару раз, — сказала тетя Агги. — До его ужасного ранения. Он всегда был мне симпатичен.
— Мы с ним очень подружились, — заметил Рис, не уточняя, что этот человек однажды спас ему жизнь.
Он не любил распространяться о войне.
— Он был очень добр к Джереду, — добавила Элизабет, внося свою лепту в беседу.
— Мальчик нуждается в мужском внимании. Это видно невооруженным глазом, — проговорил он.
Элизабет опустила взгляд в тарелку с десертом, как будто надеялась найти на дне ее нечто интересное. Рис поставил ее на место. Тетя Агги, очевидно, пребывала в ядовито-воинственном настроении. Как только с десертом было покончено, Рис проводил обеих дам в гостиную, чтобы они могли выпить чего-нибудь после ужина. Женщины, похоже, вздохнули с облегчением.
— Как насчет шерри, тетя Агги?
— Не сегодня. Думаю, я лучше поднимусь наверх и лягу. Где этот крепкий человек, что помогал мне вчера?
Тимоти не заставил себя долго ждать.
— Могу быть чем-нибудь полезен, миледи?
Его официальная манера держаться вызвала у Риса улыбку.
— Да, спасибо, мистер Дэниелс.
— Спокойной ночи, миледи, — тихо сказала Элизабет и услышала в ответ отрывистое «Спокойной ночи».
Тимоти вывел вдову из гостиной и направился к лестнице. Рис и Элизабет остались наедине. Такого оборота Рис не ожидал.
23 
