Последние отзывы

  82  

Уин низко опустила голову.

– Все идет не так, как обещал доктор, Амелия. Он слишком быстро теряет силы. И температура не должна была так подняться.

– Мы его выходим, – сказала Амелия, но даже ей самой эти слова показались фальшивыми. – Иди и отдохни, дорогая.

Уин неохотно повиновалась. Амелия склонилась над Меррипеном. Обычно бронзовый цвет его кожи стал пепельно-серым. Он спал с полуоткрытым ртом, неровное дыхание вырывалось из его пересохшего рта. Было невероятно, что здоровяк Меррипен мог так быстро потерять силы.

– Меррипен. – Амелия дотронулась до его горячей щеки. – Проснись, дорогой. Мы с Поппи собираемся обмыть твою рану. Так что потерпи и лежи смирно. Хорошо?

Он сглотнул и кивнул, открыв глаза.

Амелия и Поппи работали вместе: подняли край рубашки, приготовили чистые тряпки, мазь, мед и чистые бинты.

Пока Поппи снимала старую повязку, Амелия позвонила служанке. Та наморщила нос от неприятного запаха открытой раны. Сестры обменялись обеспокоенными взглядами.

Работая как можно быстрее и осторожнее, Амелия промыла рану, наложила новый слой мази и забинтовала. Меррипен переносил всю процедуру стоически, хотя иногда у него вздрагивала спина и вырывался негромкий стон. К тому времени как рана была забинтована, он весь дрожал.

Поппи вытерла пот с его лица сухой салфеткой.

– Бедняжка Меррипен. – Она поднесла к его губам чашку с водой. Он пытался отказаться, но Поппи просунула ему руку под голову и приподняла ее. – Ты должен попить. Мне следовало бы знать, что ты ужасный пациент. Пей, дорогой, не то я буду вынуждена что-либо спеть.

– У тебя не такой уж и плохой голос, Поппи, – сказала Амелия, увидев, что Меррипен все же выпил немного воды. – Папа всегда говорил, что ты поешь, как птичка.

– Он имел в виду попугая, – хрипло произнес Меррипен, положив голову на руку Поппи.

– Вот за это, – сообщила ему Поппи, – я пришлю Беатрикс, чтобы она присмотрела за тобой сегодня. Глядишь, она подложит тебе в постель кого-нибудь из своих любимых ползучих гадов. А если тебе повезет, она притащит сюда банки с клеем, и ты сможешь помочь ей клеить платья для ее бумажных кукол.

Меррипен бросил на Амелию умоляющий взгляд, и она рассмеялась.

– Если это не вдохновит тебя на скорейшее выздоровление, дорогой, то ничто не поможет.

Но прошло два дня, а здоровье Меррипена все ухудшалось. Доктор оказался бессилен помочь. Он лишь предлагал продолжать то же лечение. Рана начала гноиться, кожа вокруг нее почернела – верный признак того, что зараженным может оказаться весь организм Меррипена.

Меррипен терял вес со скоростью, невозможной для человека. Доктор объяснил, что так часто бывает при ожогах. Тело как бы съедает само себя в попытке справиться с ранами. Но больше всего Амелию беспокоили вялость и апатия Меррипена, с которыми даже Уин не могла справиться.

– Ему невыносимо чувствовать себя таким беспомощным, – сказала Уин Амелии. Она держала спящего Меррипена за руку.

– Быть беспомощным никому не нравится.

– Дело не в том, нравится или не нравится. Меррипена это ужасно угнетает. И поэтому он такой безразличный. – Уин нежно гладила вялые смуглые пальцы, которые когда-то были такими сильными и мозолистыми от работы.

Глядя на измученное лицо Уин, Амелия не смогла удержаться и спросила:

– Ты его любишь, Уин?

И ее сестра, лицо которой было непроницаемым, как у сфинкса, посмотрела на нее своими загадочными голубыми глазами:

– Конечно, люблю. Мы все любим Меррипена, разве не так?

Это был уклончивый ответ, но Амелия почувствовала, что у нее нет права расспрашивать Уин.

Лео не возвращался. Он взял из конюшни лошадь, но не забрал своих вещей. Неужели он пустился в такой далекий путь до Лондона верхом? Вряд ли. Амелия знала, что Лео не любил путешествовать. Он, очевидно, остался в Гемпшире, но где он мог остановиться, было загадкой. Его не было ни в деревенской таверне, ни в Рамзи-Хаусе, ни в поместье Уэстклиффов.

Амелия почувствовала небольшое облегчение, когда в один из дней с визитом явился Кристофер Фрост. Красивый, надушенный дорогим одеколоном, он привез роскошный букет, завернутый в стильный кружевной пергамент.

Амелия приняла его в гостиной на первом этаже. Мысли Амелии были настолько заняты болезнью Меррипена и исчезновением Лео, что неловкость от приезда Фроста была не такой ощутимой. Былые страдания отошли на задний план, а в данную минуту ей очень был нужен сочувствующий друг.

  82