Последние отзывы

  64  

Сколько же времени осталось до следующей годовщины коронации Эрика? Я перестал мерить камеру шагами. Сердце забилось сильнее. Как только кто-нибудь заметит, что у меня есть глаза, я тут же лишусь их вновь.

Следовательно, мне надо убежать из тюрьмы, пока не минет четвертая годовщина.

Но как?

До сих пор я не придавал большого значения побегу, и не думал о нем, потому что если бы я и нашел способ выбраться из камеры, мне никогда не удалось бы уйти из Эмбера и даже из дворца — без глаз и без помощи, которой мне не от кого было ожидать.

Теперь же…

Дверь в мою камеру была тяжелой, большой, обитой медью, с крохотным зарешеченным квадратом примерно в пятифутовой высоте, для того чтобы смотреть, жив я или еще умер, если, конечно, кому-нибудь было до этого дело. Если бы мне даже удалось высадить эту решетку, сразу было видно, что я не мог высунуть руку настолько, чтобы добраться до замка. В нижнем же конце двери были маленькие воротца, через которые подавалась пища. Больше в этой двери ничего не было. Петли были либо снаружи, либо между дверью и косяком, в этом я не был уверен. В любом случае, я не мог до них добраться. Ни окон, ни других дверей не было.

Я был все равно еще, как слепой, потому что слабый свет проникал ко мне только через это зарешеченное оконце. К тому же я знал, что зрение еще не вернулось ко мне полностью. До этого было еще далеко. Да и с полным зрением в моей камере было непроницаемо темно. Я знал это, так как хорошо знал темницы Эмбера.

Я закурил сигарету и вновь стал ходить по камере, думая о тех вещах, которые имелись в моем распоряжении с точки зрения приспособления их для побега. У меня была одежда, матрас и сколько угодно мокрой, затхлой соломы. У меня также были спички, но я быстро отверг мысль о том, чтобы поджечь солому и устроить пожар. Я сомневался, и не без оснований, что если я это сделаю, кто-нибудь придет спасать меня. Скорее всего, стражник подойдет к двери и посмеется, если вообще соизволит подойти. У меня была ложка, которую я стащил на предыдущем банкете. Я хотел сначала стянуть нож, но Джулиан поймал маня на месте преступления и выхватил его из моих рук. Он, однако, не знал, что это была уже вторая попытка. В ботинке у меня уже была запихнута ложка.

Только на что она могла мне пригодиться?

Я слышал рассказы об узниках, которые прокапывали себе подземные ходы из камер самыми нелепыми предметами, как то: поясная пряжка (которой я не имел), вязальный крючок и тому подобное. Но у меня не было времени на подвиги графа Монте-Кристо. Я должен был убежать в течение нескольких месяцев, иначе мои новые глаза будут бесполезны.

Дверь, в основном, была сделана из дерева. Дуб. Она была обтянута четырьмя металлическими полосами. Одна полоса шла по самому верху, другая

— по низу, над воротцами, в которые просовывали пищу, а две остальные шли перпендикулярно сверху вниз, проходя по обе стороны зарешеченного оконца в квадратный фут размером. Дверь открывалась наружу и замок был слева от меня. Память услужливо подсказала мне, что толщина ее два дюйма, и я помнил, в каком примерно месте находился замок, что и проверил опытным путем, налегая на дверь и чувствуя ее напряжение в нужном месте. Я знал, что дверь была также задвинута на крепкие засовы снаружи, но об этом можно было подумать и позже. Может быть, мне удастся выдвинуть засов, просунув ручку ложки между краем двери и косяком.

Я придвинул свой матрас, встал на колени и ручкой ложки очертил квадрат в том месте, где находился замок. Я работал до тех пор, пока рука не стала отваливаться от усталости наверное, несколько часов. Затем я потрогал пальцами поверхность дерева. Немного, но ведь это только начало. Я взял ложку в левую руку и продолжал работать, пока и она не онемела.

Я жил надеждой, что скоро появится Рейн. Я был уверен, что мне удастся уговорить его отдать мне кинжал, если я буду достаточно настойчив. Однако он все не шел, и я продолжал потихоньку снимать стружку с дерева.

Я работал день за днем, не покладая рук, пока не вгрызся в дерево примерно на полдюйма. При каждом приближении стражника я убирал матрац в дальний угол и ложился на него спиной к двери.

Когда он уходил, я возобновлял работу.

Затем мне пришлось прервать приготовления, как ни мучительно было промедление. Хотя я и заворачивал руки в разорванную ткань одежды, они все равно покрылись водяными пузырями, которые все время лопались, и в конце-концов я стер их до крови. Пришлось сделать перерыв, пока раны не зажили. Я решил посвятить время вынужденного отдыха составлению планов на будущее после того, как мне удастся бежать.

  64