Последние отзывы

  7  

«Вот, кажется, именно в них и надо что-то сделать. Нажать чёрную кнопочку в белом цилиндре. Или белую в чёрном? Кажется, когда вылетали пробки, те, что в детстве, до пробок от шампанского, до мужа и до всего, что случилось, дед и папа так и делали…»

Сашка спрыгнула с табуретки и внимательно осмотрелась – впервые за второй месяц проживания в этом доме. Раньше она просто тенью проскальзывала в полусвою обитель, закрывала дверь на замок, набрасывала цепочку и только тогда чувствовала себя в относительной безопасности. Чуждые ей пейзажи, запахи и звуки гнали её на седьмой этаж быстрее всякого лифта. Она скорее прогулялась бы голой по центральным улицам ночного города, чем села в наглухо задраенном скафандре в этот так называемый лифт. Тем более он большую часть времени не работал. Внешние створки сего блага цивилизации на всех этажах были покрыты схематичными изображениями женских и мужских половых органов, нанесенных, судя по художественной манере, одной и той же рукой. На всякий случай, паче чаяния кто не разберёт, что именно изображает подъездная живопись, «супрематист» рядом оставлял надписи, умудряясь делать даже в слове из трёх букв ошибки.

«Ага! «Казимиръ Малевичъ, «Хуйъ с яйцами». 2000–2001. Дерьмом души по случайной плоскости…»

Сашка позвонила в дверь, что слева. Просто потому, что она была самой приличной с виду. Ну, не считая, конечно, Сашкиной. Дверь квартиры, где она сейчас проживала, по меркам этого дома была вызывающе помпезной.

Та, соседская, как-то слишком быстро распахнулась. Чуть ли не сразу после нажатия на пимпочку звонка.

«В этой стране бдительность – необходимое условие выживания!»

– Ой! – пискнула Сашка от неожиданности. – Здравствуйте! – добавила следом солидным басом.

– Здрасьте, – недружелюбно поприветствовала её растрёпанная оплывшая баба в засаленном халате, заполонившая собою дверной проём. Пузо у неё было мокрое, в руках – кухонный нож. Судя по всему, не для острастки, а просто орудие текущего производства. Хотя иди-знай.

– Чего надо? Ты кто такая? – она осмотрела Сашку с ног до головы в лучшей традиции нарывающихся деревенских подростков.

– Простите, – Сашка только сейчас осознала, что торчит посреди загаженной общественной собственности с ароматической свечой в руках и в легкомысленной пижаме.

«По меркам этой, по всей видимости, матери-командирши большого пролетарского семейства скорее в купальнике… «– Ты кто? – Фея! – А чего с топором? – Да что-то настроение не очень…» Санечка, заткни фонтан!»

– Извините, – она поспешно задула свечу и спрятала её за спину. – Я ваша соседка, Александра, из этой квартиры. – Сашка ткнула пальцем в направлении своей двери, и тут же страшно застеснялась французского маникюра.

– А-а-а… – понимающе протянула баба. И тоже спрятала за спину нож. – И давно? – представляться в ответ она явно не собиралась.

– Уже больше месяца.

– Ну?..

– И у меня там… свет погас.

– И что? – соседка явно не отличалась быстротой мышления.

– А что с этим делать, – Саша кивнула головой в сторону коробок, – я не знаю. Даже ключей, чтобы открыть, нет.

– Щас, – соседка захлопнула дверь.

Александра облегчённо вздохнула. Атмосфера затхлого неухоженного подъезда была куда более адаптирована под Сашкины лёгкие и кровь, чем запах чужого жилища. Оттуда несло старческой хворью, кислятиной, хозяйственным мылом, перегаром, немытыми телами, концентрированными подростковыми гормонами и протухшими тапками. Но всё равно, пусть пахнет. Потому что она снова может различать гамму запахов. И эта гамма снова хроматическая. И хотя пропадало это ненадолго, а вернулось – достаточно давно, Сашка ощущала непреходящую радость.

– На! – дверь снова распахнулась. – На первый раз. А так – свои надо иметь.

– Спасибо! – она взяла из тёплой мокрой и шершавой руки холодный ключ. Прямо за промасленные бороздки. Это было приятно. Тёплое и холодное. Шершавое и тонко ребристое.

– Простите ещё раз! – отчаянно взвизгнула Сашка и чуть не закрыла глаза от страха перед собственной наглостью, но отступать было некуда. Позади – кромешная темнота крохотной квартирки. – А ваш… муж дома? Я совершенно не знаю, что с этим делать. Даже если открою…

– Муж на работе, – неожиданно спокойно и даже миролюбиво сказала баба. – Он сутки через трое. Давай, я посмотрю.

Баба ловко, явно не в первый раз, раскрыла дверцы в большую коробку, что-то там некоторое время разглядывала и даже во что-то потыкала толстыми распаренными пальцами. Ногти у неё были неухоженные, неровные, слоящиеся. Но ей, судя по всему, было наплевать.

  7