105 
Но я отчаянно лягалась, пытаясь ударить его коленом, я дергалась изо всех сил, но он был неподвижен, как скала, и держал меня, как в смирительной рубашке.
— Рейн! — раздался совсем рядом с нами громкий крик Солиса.
— Настасья! — сказала Ривер, наклоняясь, чтобы я ее увидела.
Мы с Рейном мгновенно застыли. Я заглянула в его лицо и увидела там бессмертную боль, вину, сожаление и гнев. Наверное, он прочел на моем лице то же самое.
— Прекратите немедленно, оба! — приказал Солис. — Рейн, встань. — Он положил руку Рейну на плечо.
Тот осторожно поднялся на ноги, в самый последний момент выпустив мои руки и поспешно отступив на такое расстояние, где я не могла бы достать его ногой.
Ривер смотрела на меня. Внезапно до меня дошло, что до моего появления в ее мире было намного больше порядка.
Когда я села, она опустилась на колени рядом со мной и отряхнула меня от сена. Мои чувства были слишком огромны, чтобы я могла их обдумать, слишком невероятны, чтобы принять их. Все четыреста сорок девять лет отказа от прошлого разом взорвались у меня в голове.
— Я знаю, кто она, — сказал Рейн. Грудь его тяжело вздымалась, но ожога не было видно.
— Я знаю, кто он! — сказала я, вскакивая на ноги.
— Ну вот, — вздохнула Ривер, обводя взглядом нac обоих. — Теперь вы оба знаете.
Голова у меня пошла кругом, и я непонимающе уставилась в ее спокойное лицо.
— Вы знали, кто он? — я грозно ткнула пальцем в сторону Рейна.
— Да, — ответила Ривер. — И мы знаем, кто ты такая.
Это я просто отказывалась понять.
— Мы знали, что рано или поздно вы оба это поймете, — вставил Солис, отнюдь не выглядевший встревоженным.
— Он должен убраться отсюда! — выкрикнула я, уже понимая, насколько глупо это звучит. Я пришла сюда последней — значит, мне первой и уходить.
— Нет, — сказала Ривер, вытаскивая травинки из моих волос.
У меня оборвалось сердце.
— Отлично. Тогда я ухожу. Прямо сейчас.
В глубине души я обливалась слезами. Мне ужасно не хотелось уходить. Я знала, что пропаду, если уйду.
— Нет, — мягко сказала Ривер, отряхивая мой свитер. — Ты пропадешь, если уйдешь.
— Мое лицо вовсе не похоже на книгу, — машинально огрызнулась я.
— Вы оба должны остаться, — заключила Ривер. — Вам нет никакой нужды уходить. Рано или поздно ты сможешь смириться. Оставайся и справься с этим, а мы тебе поможем.
Не веря своим ушам, я уставилась на нее.
— Но он убил тысячи человек!
— Никакие не тысячи! И я не занимался этим сотни лет, — ответил Рейн. — Я покончил с этим.
В ответ я только головой покачала. Как можно «покончить» с чем-то подобным? Он тот, кто он есть. Что он есть.
«А ты его целовала, — мстительно напомнил внутренний голос. — И тебе это нравилось».
— То было раньше, — твердо сказала Ривер, показывая рукой куда-то в сторону. — А это — сейчас, — она описала широкий полукруг другой рукой. — Он не остался в том времени. И ты тоже. Ты — здесь, сейчас. Это то, кто ты теперь, — она ласково положила мне руку на грудь. Даже через свитер я почувствовала ее тепло.
Ривер указала на Рейна. — А это тот, кто он теперь.
— Засранец! — процедила я.
— Но не Зимний мародер, — строго напомнила Ривер. — И не Зимний мясник.
Я не знала, что на это ответить. Я просто посмотрела на них троих и с ужасом поняла, что за последнее время они почему-то стали для меня более знакомыми, более родными, чем любой из моих старых друзей, оставшихся дома.
Что со мной происходит, и что мне со всем этим делать? Я покачала головой, внезапно почувствовав смертельную усталость. Весь адреналин вытек из моих вен, оставив после себя дрожь и пустоту.
— Я не смогу с этим смириться. Это для меня чересчур. Он должен умереть. Я не могу остаться. Я иду спать, — тупо проговорила я, направляясь мимо них к дверям конюшни. — Я никогда тебя не прощу, — напоследок бросила я через плечо, повернувшись к Зимнему мародеру.
Он ничего не ответил, и никто не произнес ни слова.
В полном одиночестве я зашагала по хрустящей заиндевелой траве домой. Войдя внутрь, я оставила ботинки возле двери, и устало поднялась по ступенькам. Вошла в комнату, дважды наложила запирающее заклинание на дверь. Потом, не раздеваясь, забралась в постель и долго лежала, глядя в темноту сухими глазами.
— Настасья? Пора вставать!
Я сонно разлепила глаза. Кто-то стучал в мою дверь.
105 
