Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
52 
– Ты думаешь, мы тоже когда-нибудь сможем? – она как будто не слушает его.
– Что?
– Ну, как она… выйти…
– Конечно. Учитывая, что никакая она не «она». Сначала-то она – ты. А уже пото-ом… точнее, где-то далеко-далеко – она.
– Я вдруг подумала, а если у нас получится, и мы тоже захотим во что-то вмешаться, изменить…
– Зачем?
– Не знаю… Я гипотетически.
– Гипотезы – это для романистов. Не наш профиль. Нам некогда, деточка. У нас каждую минуту жизнь простаивает! Я есть хочу, собаки, вон, уже сейчас a capella запоют, Игнат завтра приедет… с девочкой – надо в доме прибрать, хотя бы для очистки совести, а Боря, наоборот, в город зачем-то собрался – просил на электричку отвезти…
– С какой девочкой? – Лика резко отстраняется от Макса.
– Откуда я знаю. С хорошей, наверное, раз по секрету мне шепнул.
– А ты мне не сказал ничего!
– Вот, говорю.
– С девочкой… Боже мой! Надо бельё поменять и полы протереть… – Она берёт Макса за руку и буквально тащит в сторону дома. – Ты мне, кстати, сколько уже обещаешь фотографии в гостиной развесить! Стены уже месяц как перекрасили… Ох, чувствую, будем мы с тобой,
как два дурака
– … мы, как два дурака, так и не узнали! Не спросили главного: как, когда?! Что там у них стряслось в 2046-м? Наука продвинулась или всеобщее просветление наступило?
Макс валяется на кровати, подперев голову рукой, и курит. Я сижу в кресле у окна, за которым глухая, глухая ночь.
Вечером мы немного выпили. И сейчас продолжаем. У каждого из нас по пузатому стакану в руке. Иначе мне было бы никак не забраться так далеко, с моими-то инстинктами жаворонка. Но алкоголь не опьяняет, лишь поддерживает в тонусе. Хотя от бутылки «Финляндии» уже почти ничего не осталось. Зато всего остального слишком много. Всегда так – слишком много всего…
– А я так и не спросила, знает ли она, как я оказалась дома в своей постели тогда – с вершины той скалы…
– А я хотел поговорить о геополитических процессах…
– А я – узнать, что за существа живут в пустыне и ловко прикидываются маленькими смерчиками…
– И вообще, мы даже ни слова не спросили, как она сама… Ведь семьдесят семь… пусть условных, но лет! Это ведь целая жизнь! Другая жизнь…
– Всё. Хватит. Я уже лопну сейчас от этих разговоров. Может, всё-таки прочитаем письмо? Оно даже не запечатано…
– Ты же сама говорила: потом, потом. Вечером. А уже скоро светать начнёт. Или ты имела в виду следующий вечер?
– Это не от нерешительности. Если ты на это намекаешь, хитрый лис. Это как последняя вкусная капелька, понимаешь?
– Ещё бы не понять. «Остатки – сладки». Я сам любитель, ты же знаешь.
– А сейчас я вдруг подумала: почему «последняя»?
– Да? А я вот вдруг подумал: почему «капелька»? У нас ведь что не прецедент – так море разливанное!
– Не издевайся!
– Кто издевается, Принцесса! Я просто смеюсь. А у тебя уже сон за разум заходит. Может, отложим на завтра? Поспим немного?
– Нет. Давай сейчас.
– Ладно, давай. У нас всё равно по-другому не бывает. Всегда с подвыподвертом. Да и не думаю я, что в этом конверте – очередная модифицированная установка по хранению «божественной искры» притаилась. Скорее всего, там просто
письмо
«Прости, моё второе письмо было, наверное, излишне эмоционально. Но в этом – и ты была отчасти права – таился расчёт. Расчёт на то, что ты проявишь готовность пойти на всё, только бы изменить, не допустить. За те минуты ты научилась большему, чем я за многие годы.
Тогда на скале… Я знаю, что это до сих пор остаётся для тебя тайной памяти. Так вот. Тогда, на скале, всё и началось. Тогда я ещё была тобой. Но тогда же ты перестала быть мной. Там – когда бездумно, на пределе возможностей, вышла на «полку»…
Я всё ещё думаю, что тогда, наблюдая себя со стороны, и зная, что ничего не выйдет, я так хотела, чтобы у меня получилось. Неужели мои мысли и моё желание изменили всё? Когда ты оказалась на вершине, я поняла, что ещё не всё знаю об этом мире. Хотя, поверь, мне и тогда уже казалось, что больше знать невозможно. Ведь я могла наблюдать себя внутри времени. Некоего «прошлого». Но оказалось, что всё это тоже может меняться!.. Вот тогда и зародился план.
Но вещество – странная вещь. Ха-ха! Обожаю тавтологию! То оно инертно, то быстродействие его даже сравнить не с чем… Короче, что-то изменилось после того, как ты перестала быть мной. Уж и не знаю – слишком медленно происходили эти изменения или слишком быстро, но я вдруг поняла, что тебе не выбраться оттуда… живой. Хорошо, что я была не одна. Теперь ты уже догадываешься – с кем? Да-да. С моим пернатым монстром. Кстати, его зовут Арх. Мне пришлось доверить ему себя… То есть уже тебя. Я сама не могла быть рядом с тобой. По причинам, о которых ты теперь, вероятно, тоже догадываешься, – любое вещество имеет свои пространственные структуры. Нам нельзя было пересекаться. Буквально. Когда-то единая структура вещества навсегда оставила на нас свой след. Если условно называть эти структуры полями, то, смешайся они – и последствия были бы непредсказуемы. Впрочем, как всегда! Ха! Жизнь забавная штука, не правда ли?.. Извини, я отвлеклась. Так вот. Он и подхватил тебя, когда ты сорвалась – или должна была сорваться – не важно. Но манипуляции с веществом – штука затейливая. Так что то время тоже прошло мимо тебя. Поэтому ты и не помнишь ничего. Но это не значит, что ты не знаешь. Знаешь. И вспомнишь. Это не составит труда, когда «течение времени» станет для тебя не просто избитым выражением, а реальностью. И, следовательно, – жизненной необходимостью. Хотя на самом деле ты это уже и так знаешь, интуитивно. Ощущаешь в себе.
52 
