... 
45 
Мы с Зюзей пошли наверх, а Вольдемар остался спать в обсервационной ординаторской.
В пять утра поднимается он к нам бледный. И рассказывает страшное. Мол, снится ему, что пришла к нему старуха с косой и орёт: «Куда дел бабы-Галин пакет?!» «Не зн-а-а-ю! – блеет Вольдемар и боится страшно-страшно. – Мы его ногами пинали, но это всё Танька и Зюзя!» И проснулся со страху. Глядь – а это и на самом деле баба Галя. В валенках, ночной рубашке и старом драповом пальто. Собирается наверх идти к нам. А начмед сказала – если бабу Галю дальше обсервации пустите – всем апокалипсис и кюретаж[38] мозга!
В общем, стал он пакет искать. Нашёл. Баба Галя – цап, Вольдемару пинка и бегом в родзал – хорошо, там женщин не было, а только Рыба. Рыба ей:
– Гала, шла бы ты домой, а? Хочешь, Машку разбужу, она тебя отвезёт? – Машка – это шофериня на «Скорой» у нас была.
А баба Галя плачет, соглашается и говорит Рыбе:
– Ага, Свет. Только вот золотишко почищу и поеду. – И достаёт из пакета. Всё. То есть на сей раз – мешок.
Рыба там и присела. Хотя бабу Галю давно знала. Галкой ещё.
– Слушай, Гал, ну какая-то родня же у тебя есть, а? Ну, там племянницы троюродные, брат. Отдай им, а?
– Нет, Света. Не отдам. Почищу и в огороде закопаю. Потому что если скажу со мной положить – не положите ведь, суки. А хоронить меня больше некому.
Не соврала. Закопала. И мы схоронили. Роддом, в смысле. Так что у кого-то под дорожками из мрамора почти в центре города сейчас промеж младенцев убиенных капиталец лежит на все времена устойчивый, чтобы те же дорожки сусальным золотом покрыть вместе с фазендой и фонтаном, ежели чего. Эх, полнится земля-матушка кладами невостребованными да судьбами горемычными. Полнится до поры до времени…
Спустя пару лет мы сидели в кафе. С Вольдемаром и Зюзей.
– Слушай, Зюзя, вот знай мы тогда, что в пакете, взяли бы, как думаешь?
Мы с Зюзей честно и долго думали. Минуты две. И хором сказали:
– Нет!!!
И не потому, что такие честные. И не потому, что брезгливые от гордыни первогрешной. Нет. Мы – небрезгливые и даже врали часто по жизни. Не знаю почему. Не взяли бы.
А Вольдемар промолчал.
«Крепче за баранку держись, шофёр!» (или История о божьем промысле)
Давным-давно, когда страна наша была глубоко аграрной и жители отдалённых поморских селений пешком шли учиться в Москву, в нашей многопрофильной больнице был организован центр экстренной помощи беременным, роженицам и родильницам с экстрагенитальной патологией. Помогали-то мы, в общем, всем подряд, кто в приём приходил – с пропиской или без, в сознании или в отключке. Если и журили словом добрым кого за то, что картошкой торговать приехал, а документы забыл, и орали благим матом на кого, кто в роды на дому игрался, а потом с мёртвым младенцем и ущемлением последа поступал, – так вы не обессудьте. Не то чтобы зарплата у нас маленькая. Нет. Она не маленькая. Она – невидимая, как стафилококк без микроскопа. И не то чтобы у нас дети, жёны, мужья и мы нервные. Нет, конечно же. Во-первых, какая, на хрен, семья?!
- «Семья от него отказалась давно – зачем ей такая обуза?
- Всё из дому тащит, а в дом – ничего, студент медицинского вуза».
Это ещё с alma mater во всех впиталось.
С врачом – во всяком случае, хирургической специальности – можно жить только по любви. Вот этих популярных и совершенно неведомых мне отношений с врачом не построить. Потому что он будет вскакивать по ночному звонку и нестись неведомо куда, роняя тапки и сбивая домашних. И вам придётся ему верить, что он в роддом, в операционную. А если проверить?.. Ха! А у меня вызов по санавиации. Потому что в нашей многопрофильной больнице организован центр экстренной помощи.
Кстати, что вы себе представляете, услышав «вызов по санавиации»? Наверняка какую-нибудь приторно-жанровую картинку в духе американских боевиков. Эдакие суровые рыцари в стильных спецодеждах с титановыми саквояжами, забитыми под завязку лекарствами, невзирая на стоимость, отсутствие и процедуры актов списания, быстрым размашистым шагом (непременно синхронно) идут к уже заведённому вертолёту, и холодный ветер треплет воротники лётных курток, и выражение их лиц не позволяет ни на секунду усомниться – этим людям плевать на зарплату и семью! Они рождены спасать, спасать и ещё раз спасать двадцать четыре часа в сутки без сна, пищи и даже воды, демонстрируя в камеру наиболее удачные ракурсы своего красивого тела и нелёгкого, но благородного дела! «Тормоза придумали трусы!» – сурово шутят бравые парни и прекрасные девы с пилотом вертолёта, молодецки похлопывая его по шлемофону. Но, чу! Ещё несколько мгновений, и они сосредоточенно обсуждают стратегию и тактику спасения. Романтика! Местами верная. Но, позвольте, я адаптирую голливудский сценарий к нашим больничным реалиям.
45 
