55 
– Да-да, говорите, красавец доктор. Что-нибудь высокопарное о том, как вы рады с нами познакомиться. – Светлана Анатольевна закурила.
– Не слушай их, эти две кого хочешь заболтают, ехидны. – Вадим привстал, пожал Женьке руку. – Добро пожаловать в наш клуб. Что-то…
– Наверное, опыт!!! – хором грохнули все.
– …подсказывает мне, что вы задержитесь с нами надолго.
– Пока всё не выпьем, – мрачно пошутил Виталик.
И он, и Женька всё ещё стояли. Светка тем временем передала его прибор на другой конец стола, где сидела Люда Лось.
– «Федя, иди к почкам!»[87] Понял, не дурак. Мария Сергеевна гулять изволят.
– Виталик, не бурчи. Давай, иди. Тут близко. Сейчас будем праздновать твою окончательную отставку. Или я тебе не мила?
– Мила, Людмила Николаевна, мила. Ты мой единственный свет в конце этого бесконечного тоннеля. – Некопаев покорно сел. – Король умер, да здравствует король!
– Так! Евгений Иванович, ты будешь говорить тост?
– Я соблюдаю субординацию. В смысле жду, когда умолкнут старшие товарищи.
– Всё-всё, молчим! – уверили «старшие товарищи».
– Ответьте мне, нужен ли нормальному человеку, пусть даже и с проблемами, – а кто без проблем, – психотерапевт? Ответ однозначный – нужен. На тот случай, если совсем уж больше не с кем поговорить. Так давайте выпьем за то, чтобы психотерапевт нам никогда не понадобился. Кроме того, что один на всех, разумеется. Но ведь это неизбежно, не правда ли? Итак, в свете Вольтеровских аллюзий, за фатальный оптимизм, что ли!
– Отлично сказано! Молодец, Евгений Иванович! – Вадим даже присвистнул от восхищения. – Талантливый.
Все выпили и разом загомонили. Женька сел рядом с Машей и весь вечер вел себя настолько естественно, как будто знал всех давным-давно. Они говорили о какой-то ерунде, обсуждали больничную жизнь, беззлобно сплетничали. Маша улыбалась чему-то невидимому на стене, и друзья, после очередного тоста за «своевременность всего происходящего» почуяв, что становятся лишними, стали собираться.
– Пошли, «умерший король», тащи урну со своим прахом в обитель королевы-матери, наследников и как то бишь её? Королевы-тёщи, вот! – подтолкнула хмельная Людмила Николаевна расстроенного Некопаева, никак не желавшего ни замечать, ни принимать очевидного – он был лишним. И раньше, и уж тем более теперь.
– Никакой я не король! Я для Машеньки был халиф на час! – вдруг утробно завыл Виталик.
– Ну-ну-ну, не хватало ещё, чтобы сорокалетний… – громко и внятно акцентировала Людка, – женатый мужик…
– Отец двоих детей! – подхватила ехидная Светка, за что тут же получила по заднице от коленопреклонённого Вадима, застёгивающего ей сапоги.
– …разрыдался тут, как мальчик, которому на Новый год не подарили железную дорогу, – закончила Людмила Николаевна.
– Блядскую железную дорогу! – хихикнула Машка.
– Подарили, подарили!!! – по-бабьи подвывал Виталик. – Подарили, а потом отобрали!!!
– Ну, бывает, бывает. Дед Мороз ошибся адресом. Чужое брать нельзя. Поиграл – отдай! Зато у тебя дома под ёлкой голубь с ключиком в жопе, не плачь, Виталичек. Тоже очень хорошая забавная штуковина. Если нечасто заводить, – серьёзно успокаивала его Люда, хотя в глазах у неё плескался еле сдерживаемый смех.
Что до остальных – они давно уже прыскали, хрюкали и утыкались в воротники.
– Не хочу голубя с ключом в жопе!!! Это нехороший голубь, самозаводящийся, он всё время жужжит. Жу-жу-жу… Жу-жу-жу… Жу-жу-жу… А железная дорога, она тыгдым-тыгдым… тыгдым-тыгдым… тыгдым-тыгдым… Музыка сфер… Не отдам!
И тут всех согнуло в безудержном приступе хохота. Виталик, воспользовавшись тем, что Людкин захват ослаб, вырвался и рухнул перед Машкой на пол:
– Мария Сергеевна, я прошу вас стать моей женой!
– Любимой! – пропищала Светка, тут же получив от Вадима подзатыльник.
Маша сделала самое что ни на есть серьёзное выражение лица, на которое в данный момент была способна, и со всем «приличествующим моменту» достоинством, почти без ехидства, ответила:
– Право, это очень лестное предложение, Виталий Анатольевич, но сделай вы его даже тогда, когда я имела честь считать до трёх в ваших объятиях, я вынуждена была бы ответить отказом. Что же говорить теперь, когда я «шагнула за изгородь».
Женька на мгновение закрыл глаза, вдох – выдох где-то там, в диафрагме, в солнечном сплетении, никто ничего не заметил. И положил руку Маше на плечо.
55 
