Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
20 
«Ступни горят, в пыли дорог душа…»
- Ступни горят, в пыли дорог душа...
- Скажи: где путь к невидимому граду?
- – Остановись. Войди в мою ограду
- И отдохни.
- И слушай, не дыша,
- Как ключ журчит, как шелестят вершины
- Осокорей, звенят в воде кувшины...
- Учись внимать молчанию садов,
- Дыханью трав и запаху цветов.
<Январь 1910>
«И было так, как будто жизни звенья…»
- И было так, как будто жизни звенья
- Уж были порваны... успокоенье
- Глубокое... и медленный отлив
- Всех дум, всех сил... Я сознавал, что жив,
- Лишь по дыханью трав и повилики.
- Восход луны встречали чаек клики...
- А я тонул в холодном лунном сне,
- В мерцающей лучистой глубине,
- И на меня из влажной бездны плыли
- Дожди комет, потоки звездной пыли...
<5 июля 1913>
«Я, полуднем объятый…»
- Я, полуднем объятый,
- Точно крепким вином,
- Пахну солнцем и мятой,
- И звериным руном.
- Плоть моя осмуглела,
- Стан мой крепок и туг,
- Потом горького тела
- Влажны мускулы рук.
- В медно-красной пустыне
- Не тревожь мои сны —
- Мне враждебны рабыни
- Смертно-влажной Луны.
- Запах лилий и гнили
- И стоячей воды,
- Дух вербены, ванили
- И глухой лебеды.
<10 апреля 1910 Коктебель>
«Дети солнечно-рыжего меда…»
- Дети солнечно-рыжего меда
- И коричнево-красной земли —
- Мы сквозь плоть в темноте проросли,
- И огню наша сродна природа.
- В звездном улье века и века
- Мы, как пчелы у чресл Афродиты,
- Вьемся, солнечной пылью повиты,
- Над огнем золотого цветка.
<Январь 1910>
Надписи
1
- Еще не отжиты связавшие нас годы,
- Еще не пройдены сплетения путей...
- Вдвоем, руслом одним, не смешивая воды,
- Любовь и ненависть текут в душе моей.
2
- В горькой купели земли крещены мы огнем и тоской,
- Пепел сожженной любви тлеет в кадильнице дня.
3
- Вместе в один водоем поглядим ли мы осенью поздней, —
- Сблизятся две головы – три отразятся в воде.
<1910>
«Я верен темному завету:…»
- Я верен темному завету:
- «Быть всей душой в борьбе!»
- Но змий,
- Что в нас посеял волю к свету,
- Велев любить, сказал: «Убий».
- Я не боюсь земной печали:
- Велишь убить, – любя, убью.
- Кто раз упал в твои спирали —
- Тем нет путей к небытию.
- Я весь – внимающее ухо.
- Я весь – застывший полдень дня.
- Неистощимо семя духа,
- И плоть моя – росток огня:
- Пусть капля жизни в море канет —
- Нерастворимо в смерти «Я»,
- Не соблазнится плоть моя,
- Личина трупа не обманет,
- И не иссякнет бытие
- Ни для меня, ни для другого:
- Я был, я есмь, я буду снова!
- Предвечно странствие мое.
<11 июля 1910 Коктебель>
«Замер дух – стыдливый и суровый…»
- Замер дух – стыдливый и суровый,
- Знаньем новой истины объят...
- Стал я ближе плоти, больше людям брат.
- Я познал сегодня ночью новый
- Грех... И строже стала тишина —
- Тишина души в провалах сна...
- Чрез желанье, слабость и склоненье,
- Чрез приятие земных вериг —
- Я к земле доверчивей приник.
- Есть в грехе великое смиренье:
- Гордый дух да не осудит плоть!
- Через грех взыскует тварь Господь.
<18(5) января 1912 Париж>
Пещера
- Сперва мы спим в пурпуровой Пещере,
- Наш прежний лик глубоко затая:
- Для духов в тесноту земного бытия
- Иные не открыты двери.
- Потом живем... Минуя райский сад,
- Спешим познать всю безысходность плоти:
- В замок влагая ключ, слепые, в смертном поте,
- С тоской стучимся мы назад...
- О, для чего с такою жадной грустью
- Мы в спазмах тел палящих ищем нег,
- Устами льнем к устам и припадаем к устью
- Из вечности текущих рек?
- Нам путь закрыт к предутренней Пещере:
- Сквозь плоть нет выхода – есть только вход.
- А кто-то за стеной волнуется и ждет...
- Ему мы открываем двери.
- Не мы, а он возжаждал видеть твердь!
- И наша страсть – полет его рожденья...
- Того, кто в ласках тел не ведал утоленья,
- Освобождает только смерть!
<12—13 сентября (30—31 августа) 1915
20 
