Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
48 
— Натаниэль…
Но он не смотрел на нее. Потому что методично вколачивал Бакстера в стену.
— Дюмонт, не так ли?
Голос Найта звучал зловеще спокойно и ужасающе любезно:
— Слышал, любишь издеваться над женщинами.
Бакстер пытался сохранить достоинство, хотя ноги болтались в дюйме от пола:
— Кто ты такой, черт возьми?
— Что ж, справедливый вопрос, имеешь право узнать имя человека, который вырвет твое поганое сердце голыми руками.
И с удовольствием увидел, как Дюмонт позеленел.
— Фери, Натаниэль Фери. Ты меня никогда не забудешь… — впечатал кулак ему в живот, — не правда ли?
Когда Бакстер смог вдохнуть и пролепетать хоть слово, то еле слышно прохрипел:
— Еще до конца дня ты окажешься в тюрьме.
— Сомневаюсь.
Найт резко обернулся, когда Меган качнулась вперед.
— Отойди, — прошипел он сквозь зубы.
Пылающая вспышка огня в мрачных глазах заставила ее замереть на месте.
— Натаниэль, — тяжело сглотнула она. — Не убивай его.
— Есть хоть одна причина оставить подонка в живых?
Мег открыла рот, потом снова закрыла. Ответ казался отчаянно важным, так что она предпочла правду:
— Нет.
Дюмонт втянул воздух, чтобы заорать. Натаниэль вырубил его ловким ударом по трахее.
— Повезло тебе, козел. Леди не хочет, чтобы я тебя убивал, а я не хочу ее разочаровывать. Предоставим это судьбе.
Найт поволок Бакстера наружу, буксируя за собой, словно тяжело набитый брезентовый мешок.
Меган рванула к двери.
— Холт!
Дрожь облегчения промчалась по ее позвоночнику, когда она увидела мужа Сюзанны возле доков.
— Сделай что-нибудь!
Холт только пожал плечами:
— Фери мне все зубы пересчитает. Вернись внутрь, промокнешь.
— Но… Найт же не станет на самом деле убивать Бакса, правда?
Холт поразмыслил, прищурившись от дождя и глядя, как Натаниэль тащит Бакстера по пирсу.
— Может, и нет.
— Надеюсь, Господь милостив, и ты не умеешь плавать, — процедил Натаниэль и спихнул Дюмонта с мостков.
Потом отвернулся и подошел к Меган, не обращая внимания на заполошные вопли и отчаянные всплески.
— Пошли.
— Но…
Найт легко подхватил Мег на руки.
— Холт, отваливаю до конца дня.
— Отлично.
Брэдфорд засунул большие пальцы в карманы, взгляд сверкал дьявольским весельем:
— Увидимся завтра.
— Натаниэль, ты не можешь…
— Заткнись, Мег.
И запихнул ее в автомобиль. Она вытянула шею и засомневалась, почувствовала облегчение или разочарование, увидев, что Бакстер карабкается на пирс.
Найт нуждался в тишине, чтобы удержаться от расправы. Он терпеть не мог подавляемые стороны своей натуры, которые вызывали желание сжать кулаки и избить противника. Если вынуждали обстоятельства, применял силу, но потом просто заболевал от осознания того, что способен на насилие.
В глубине души Фери нисколько не сомневался, что очень близко подошел к убийству, и если бы Меган не остановила его…
Он приучил себя вести борьбу словами и разумом. И обычно все получалось. А если не получалось… ну, в общем, не получалось. Но все эти годы продолжал помнить о мордобое и последнем ударе собственного папаши, поэтому всегда раскаивался в собственной жестокости.
Меган трясло к тому времени, как Найт припарковал автомобиль на подъездной дорожке. Ни разу не случалось такого, чтобы он забыл про Пса. Холт позаботится о щенке, решил Натаниэль, и вытащил Меган с ее места.
— Я не…
— Просто помолчи.
Найт пронес ее мимо орущей поздравления Птицы вверх по лестнице. Меган уже приготовилась залепетать какие-то увещевания, когда Фери свалил ее в кресло в спальне. Молча отвернулся и начал копаться в ящиках.
— Снимай мокрую одежду, — приказал Найт, швыряя ей трикотажную рубашку и тренировочные штаны. — А я спущусь и приготовлю тебе чай.
— Натаниэль…
— Просто переоденься! — рявкнул Найт, заскрежетав зубами. — Просто переоденься, — уже спокойно повторил он и закрыл дверь.
Не хлопнул, а именно закрыл и, даже спустившись на кухню, не стал молотить стену кулаками. Хотя мечтал об этом. Вместо этого поставил чайник и достал бренди. Поразмыслив немного, прямо из бутылки глотнул крепкую обжигающую жидкость. Не то чтобы алкоголь так уж утихомирил, но удержал на краю полного отвращения к самому себе.
48 
