Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
128 
Оливия же следила за Ноем, лицо которого выражало возбуждение, удивление и восторг одновременно.
– Искусный рыболов, но за столом вести себя не умеет. – Ной опустил бинокль и хотел передать его Оливии, но заметил, что та не сводит с него глаз. – Что-то не так?
– Все в порядке. – «Все не так, – подумала она. – И это либо очень плохо, либо очень хорошо». – Надо идти, если мы хотим разбить палатку до темноты.
– Ты выбрала место заранее?
– Да. Оно тебе понравится. Сейчас мы спустимся по течению. И будем идти около часа. Ты ведь хотел в заповедник, – напомнила она. – Вот тебе заповедник.
Когда они добрались до места, Ной понял, что Оливия была права, по крайней мере, в одном. Место действительно понравилось.
– Я поднимусь повыше и постараюсь что-нибудь поймать на обед. – Она вытащила из рюкзака складную удочку.
– Прекрасно.
– Если повезет, вечером мы поедим не хуже медведя. Если же нет, придется довольствоваться сухим пайком. – Сумеешь разбить палатку, пока я буду ловить рыбу?
– Конечно. Ты пойдешь на охоту, а я обеспечу все остальное. Я положительно отношусь к перемене ролей.
– Если захочешь погулять, то не удаляйся от реки. Или возьми компас. Но если ты заблудишься…
– Не заблужусь. Я не идиот.
– Если заблудишься, – повторила она, – то сядь и жди, пока я тебя найду. – Ной выглядел настолько обиженным, что она потрепала его по щеке. – До сих пор для горожанина ты держался молодцом.
Он посмотрел вслед Оливии и поклялся, что ночью будет держаться еще лучше.
Глава 26
Палатка не соответствовала инструкции, и Ной решил, что она бракованная. На ее разбивку у него ушло втрое больше времени, чем понадобилось бы Оливии. Но он решил не раскрывать этот маленький секрет.
К тому времени, когда он решил, что палатка стоит правильно, Оливия отсутствовала больше часа. На случай, если ей повезет меньше медведя, он изучил возможности другого меню. Пачки сухофруктов, пакеты с растворимым супом и яичным порошком убедили его, что если они и не будут обедать, как короли, то с голоду не умрут.
Поскольку список дел был исчерпан, а изучать окрестности после трудного похода у Ноя желания не было, он сел и начал набрасывать заметки.
Он думал об Оливии, о том, что она сделала со своей жизнью, о целях, которые она перед собой ставила, о том, чего она достигла и чего, по его мнению, лишила себя. Причины, уходившие корнями в детство, заставляли ее расти в одном направлении и тормозили развитие во всех остальных.
Была бы она более непринужденной и общительной, если бы не смерть матери? Меньше ли стремилась бы настоять на своем, если бы оставалась разбалованной, изнеженной дочерью звезды Голливуда?
Сколько мужчин было бы в ее жизни? Удивлялась бы она хоть чему-нибудь? Направила бы всю свою энергию и ум на то, чтобы сделать карьеру в кино, или предпочла бы вернуться туда, где прошло детство матери, и выбрала самоизоляцию?
Думая о ней, Ной положил блокнот на колено и рассеянно смотрел прямо перед собой.
Она бы непременно вернулась сюда, размышлял Ной. Может быть, эти места не стали бы для нее всем на свете, но ее постоянно тянуло бы сюда. Так же, как тянуло ее мать.
Родовая память, думал он. Корни, которые врастают в сердце еще до того, как мы становимся достаточно взрослыми, чтобы понять это. Она бы нуждалась в этих местах, в их запахах и звуках. Так же, как нуждалась сейчас. И не только потому, что это было ее работой и помогало обрести душевное равновесие. Здесь она могла найти свою мать, ее детство, ее привязанности. Здесь она могла в чистоте хранить свою память о матери.
Клекот орла отвлек его от мыслей. Ной поднял голову и проследил за полетом птицы. Оливия тоже расправила здесь крылья, решил Ной. Но понимала ли она, что по-прежнему прячется от своих страхов в шкафу и сидит в темноте?
Он записывал свои мысли, слыша, как вокруг прибывает и убывает жизнь. А когда мыслей больше не осталось, Ной растянулся на берегу ручья и погрузился в мечты.
Оливия поймала трех больших форелей. На двух первых у нее ушел час, однако, зная аппетит Ноя, Оливия решила подождать, пока на крючок попадется третья. Заодно она набрала полную бейсболку черники, наелась сама и всю обратную дорогу ощущала во рту сладкий вкус ягод.
Пребывание в одиночестве успокоило ее нервы, взбудораженные присутствием Ноя. «Это моя проблема», – напомнила себе Оливия. Она не привыкла к такой близости с мужчиной, на которой настаивал Ной Брэди. И была готова к этой близости не больше, чем в восемнадцать лет.
128 
