29 
— Однако мы говорили о тебе, так что оставим пока мою частную жизнь в покое, — продолжил он. — Мне интересно узнать о твоей карьере в туристическом бизнесе. Она, насколько я понимаю, набирает высоту?
— Не так уж и набирает. Я работаю в одном из филиалов национального туристического агентства. Начинала как простая практикантка сразу после окончания школы и по служебной лестнице карабкалась сама, без всякой помощи. Главным координатором стала всего три месяца назад.
— Довольно неплохой профессиональный скачок для девушки в возрасте э-э... двадцати двух лет.
Ее губы тронула едва приметная улыбка, и она поправила его:
— Двадцати пяти. Пытаешься польстить мне?
— Никакой лести. Просто хотел угадать, сколько тебе лет. Немножко ошибся. Всего на чуть-чуть... Итак, расскажи мне о своей работе. Ну, например, тебе приходится посещать места, которые ваше агентство предлагает людям для отдыха?
— Иногда, — ответила она. — Это считается одной из дополнительных льгот в работе. Когда познакомишься с тем или иным курортным местом лично, беседа с клиентом получается более предметной и эффективной.
— А куда бы ты сама поехала отдыхать? Какие места, страны привлекают тебя больше, чем другие? — спросил Ник.
— Во-первых, экзотические, удаленные. Мне, например, страшно понравилась Новая Зеландия — настоящий земной рай. Никогда не забуду, как я собирала ракушки в чистейших прибрежных водах портового городка Тауранга. Представляешь, их там свыше двухсот видов! Некоторые из них, до сих пор, хранятся у меня дома. Во-вторых, я с удовольствием посещаю места, связанные со всякими знаменитостями.
В Италии мне очень понравился небольшой город Чивитавеккья, где последние десять лет жизни провел великий романист Стендаль. А на острове Эльба я побывала в домике Наполеона. Кстати об островах — и это уже, в-третьих: я в них просто влюблена!
При этих словах лицо Абигейл озарилось улыбкой. Увлекшись рассказом, она почувствовала себя совсем непосредственно, шаловливо отбросила в сторону туфли и совсем по-детски поджала под себя ноги. Ник слушал девушку и любовался ею, разглядывая словно впервые.
— Новая Каледония, Фиджи, Тонга, Пен... Мне довелось увидеть даже эти и другие острова Океании, — увлеченно продолжала она, — но чаще других я вспоминаю испанскую Мальорку. Это остров тысячи ветряных мельниц и удивительного деревца олива, которая не боится ни зноя, ни холода, ни времени и живет до тысячи лет. В девятнадцатом веке на Мальорку приезжали вместе Фредерик Шопен и Жорж Санд. Они остановились в уютном городке Вальдемоса, где жили...
— В старинном монастыре Ла-Картуха, — неожиданно встрял Ник.
— Ты тоже бывал на Мальорке?
— Пару лет назад. С Крисом. — На мгновение он задумался, будто вспоминая что-то, потом добавил: — А музыку Шопена мы слушали в необычном концертном зале на берегу подземного озера...
— В пещере Дракона?
— Точно. Эта пещера на острове понравилась Крису больше всего.
— Он твой единственный брат или есть еще? — Теперь Абигейл захотелось побольше узнать про Ника.
— Единственный, и я, до сих пор, смотрю на него как на маленького братца, поскольку он гораздо моложе меня. — Хмыкнув, Ник добавил: — Я начал приглядывать за ним еще в школьные годы.
— И ты не выпускаешь его из виду до сих пор. Не пора ли отпустить оперившегося птенчика на свободу?
— Мда... Возможно.
Помолчав, Абигейл сказала:
— Из того, что ты мне рассказал о нем, я сделала вывод: он наверняка еще любит Элоиз и хочет вернуть ее.
— Чтобы она еще поводила его, дурачка, за нос. — Лицо Ника снова ожесточилось. — На мой взгляд, любовь — это просто одно из эмоциональных состояний человека, которое иные люди, слишком, переоценивают. Это чувство причиняет влюбленным больше страданий, чем радости.
— Неужели ты действительно так считаешь? Но почему?
— Потому что убедился в этом на собственном опыте. Мой отец не дождался даже появления на свет своего второго сына и бросил нашу мать. А ведь они, предположительно, любили друг друга, когда-то клялись в вечной любви... — Ник потер лоб, опустил голову, потом поднялся и, зачем-то все-таки, включил верхний свет. Он явно нервничал. — Позднее я, неоднократно, убеждался, что фраза «я люблю тебя» в практической жизни вовсе не подразумевает «люблю навеки».
В его памяти опять всплыла Сидни. Она без конца твердила ему: «Ник, я люблю тебя!» Однако, многие ее поступки полностью отрицали это утверждение...
29 
