Последние отзывы

  34  

Ее крепдешиновое платье желтовато-коричневого цвета не вполне соответствовало ее воинственному настроению, но она убедила себя в обратном. Зачесала волосы назад и собрала в гладкий узел, от украшений полностью отказалась — не хотела выглядеть и чувствовать себя женственной и уязвимой.

Ранее созвонилась с Бетти Оллуэй, и они условились встретиться и вместе поехать на Капитолийский холм, как они сделали в первый день. По приезде Кили вошла в зал, где проходили заседания подкомиссии, выпрямив спину, вздернув подбородок и не глядя ни вправо, ни влево, заняла свое место и опустила нос в бумаги, расплывавшиеся у нее перед глазами.

Только когда конгрессмен Паркер объявил слушания открытыми, подняла она глаза, но в сторону Дакса не смотрела, хотя знала, что он там — видела его краешком глаза. На нем был серый пиджак, голубая сорочка и темно-бордовый галстук. Она запретила себе отводить взгляд от лица конгрессмена Паркера.

— Сегодня утром мы снова выслушаем сообщения из армии. Полковник Хамилтон зачитает нам запротоколированные показания, отражающие шаги, предпринятые различными родами войск по поиску пропавших без вести. Полковник Хамилтон, предоставляю вам слово.

Полковник воспользовался предоставленной ему трибуной и в течение двух часов гнусавым монотонным голосом зачитывал все, что содержалось в протоколах, ничего не пропуская. Если бы нервы Кили не были так напряжены, она, возможно, заснула бы. Во всяком случае, громкий храп конгрессмена Уолша несколько раз заглушал монотонную речь полковника Хамилтона.

Кили изучала кожицу у основания своих ногтей, структуру дерева стола, паутину на люстре. На Дакса она не смотрела. Бетти неловко ерзала рядом с ней и, наклонившись к ней, сказала:

— Я даже рада, что он такой зануда. Он мог причинить вред нашему делу, если бы говорил поживее и кто-нибудь слушал бы его.

Кили только молча улыбнулась. Что могла подумать приятельница, если бы знала, какая она предательница?

За несколько минут до полудня полковник Хамилтон, наконец, завершил свое выступление. Конгрессмен Паркер постучал молотком, чтобы снова привлечь всеобщее внимание, затем обратил взгляд на Кили:

— Миссис Уилльямз, прежде чем мы удалимся на перерыв, не захотите ли вы что-нибудь добавить?

Кили не ожидала с его стороны такой любезности и нервно облизала губы кончиком языка. Она выпрямилась на своем стуле и сама удивилась тому, как ровно прозвучал ее голос:

— Только то, что мы уже сказали все, что считали нужным. Говоря от имени всех нас, я не могу поверить, что вы, как представители американского народа, примете к рассмотрению проект закона, объявляющего любого гражданина нашей страны мертвым, когда доказательств его смерти не существует.

Действительно, так мы сможем сэкономить сколько- то долларов, но, сколько стоит человеческая жизнь? Разве можно оценить нечто столь важное? Лично я считаю, что, по крайней мере, некоторых из этих людей, возможно, найдут живыми, но, даже если не так, неужели их семьи не заслуживают такой чести, чтобы им заплатили за те страдания, которые им довелось перенести? Если Конгресс объявит этих людей умершими и прекратит им выплаты, значит, Америка бросила кого-то из своих детей самым жестоким образом.

Конгрессмен Паркер улыбался ей с тайным одобрением, в то время как ее единомышленницы разразились аплодисментами. Он бросал пристальные взоры по обе стороны столов, где сидели участники дискуссии, словно вызывая кого-нибудь вступить с ней в спор. Никто этого не сделал, и он снова ударил молоточком.

— Мы расходимся до двух часов тридцати минут, когда вновь соберемся, чтобы объявить наше решение. Члены подкомиссии, пожалуйста, поскорее перекусите, мы встретимся здесь снова для дискуссии в час сорок пять. — Снова раздался удар молотка, и всех распустили.

Кили окружили фотографы и репортеры. Она отвечала на те вопросы, на которые могла ответить, избегая других, и методично прокладывала себе дорогу к двери. Выйдя из зала, она с извинениями стала поспешно пробиваться через толпу по направлению к дамской комнате отдыха. Бетти шла следом за ней.

— Ты была изумительна, Кили. Спасибо. — Приятельница крепко обняла ее, а когда отстранилась, ее потрясло совершенно расстроенное лицо Кили. — С тобой все в порядке? Ты побледнела, как призрак.

— Со мной все в порядке. Правда. — Ей было трудно поверить, судя по тому, как тяжело она дышала. — В зале было так много народу, и все эти вспышки фотоаппаратов. Мне не нравится быть в центре внимания.

  34