Последние отзывы

  99  

— Тебе необходимо лечь в постель.

Он подвел ее к высокой кровати и помог лечь. Когда она удобно устроилась на подушках и он удостоверился, что она не испытывает никаких неприятных последствий оттого, что вставала, он взял ее руку и сжал своими ладонями.

— Кили, ты выйдешь за меня замуж?

— А ты этого хочешь?

— Очень.

— Я вновь испеченная вдова.

— Двенадцать лет? Раз официально объявлено о смерти Марка, люди поймут твое желание снова выйти замуж.

— О мой дорогой, — сказала она, проводя рукой по его заросшей щетиной щеке, — мне все равно, что люди подумают обо мне. Но я боюсь подвергнуть риску твою предвыборную кампанию.

Он повернул голову и поцеловал ее ладонь.

— Предоставь мне беспокоиться по этому поводу. Завтра с твоего позволения я соберу пресс-конференцию, на которой объявлю о нашей помолвке. И первый, кому я позвоню, будет Ван Дорф.

— Ван Дорф! Дакс, он же…

— Он примчится быстрее ветра и, наверное, напишет нам блистательный панегирик. — Дакс усмехнулся.

Ее глаза подозрительно прищурились.

— Ты что-то от меня скрываешь?

— Ложись. Ты больна, не забыла? Пока только скажу тебе, что мы с Элом заключили соглашение. — Дакс поцеловал ее в губы, заставляя замолчать. — Довольно о нем. Ты выйдешь за меня замуж?

Ее брови озабоченно нахмурились.

— Дакс, избиратели, возможно, все еще относятся к нам неодобрительно. Наши имена были предметом пересудов несколько недель.

— Кили, — прошептал он, склоняясь над ней и целуя в шею. — Думаю, ты станешь моим козырем. Избиратели полюбят тебя. Уже любят. А если они не проголосуют за меня из-за женщины, на которой я женился, или по какой-либо иной причине, я буду служить своей стране в качестве фермера или бизнесмена. Я никогда не стремился к чему-то большему. Я предпочту жить с тобой, чем занимать какой-то пост. Главное для меня — обладать тобой.

— Дакс, — легким вздохом прозвучало его имя, прежде чем она приникла к его губам.

— Как ты думаешь, сможешь ли ты справиться с избирательной кампанией? Я имею в виду, сможешь ли сочетать свою работу на радиостанции и все прочее? — Губы его замерли, когда он услышал ее тихий смех.

— Ты всегда остаешься дипломатом и политиком, не правда ли? — Ему хватило такта пристыжено усмехнуться. Запустив пальцы в его волосы, она покачала головой. — Думаю, все мое время будет посвящено любви к тебе.

Глаза цвета черного дерева наполнились любовью.

— Мне это нравится, — небрежно произнес он.

— Дакс?

— Хмм?

— Маделин?

— Что по поводу Маделин?

— Что по поводу Маделин? — повторила она.

Он поднял голову.

— Абсолютно ничего, Кили. И никогда не было, даже до того, как я встретил тебя. Тем более ничего не будет отныне. Она хотела этого. Пресса хотела. Никто не спросил моего мнения. Я воспользовался возможностью привлечь внимание со стороны общественности, которое она всегда привлекала. Возможно, я был не прав, но теперь с этим покончено. Если она захочет внести свой вклад в мою кампанию, то сможет сделать это через соответствующие официальные каналы.

— Останься со мной сегодня ночью.

То, с какой готовностью она приняла его объяснение, прозвучало залогом доверия и любви. Она протянула руку и выключила свет над кроватью, а когда он бросил опасливый взгляд на дверь, она засмеялась.

— Тому, кто попытается зайти, придется пройти мимо Николь, и, думаю, это окажется невозможной задачей.

Даже во тьме она увидела его улыбку. Он сбросил ботинки и лег рядом с ней, нежно прижав ее к себе. Без лишних слов его губы нашли ее губы, слились с ними, приоткрылись. Его язык заскользил по ее зубам и мимо них в ложбину рта, напоминая о тех временах, когда они были близки.

Одна ладонь легла на ее щеку нежно и властно, другая заскользила под пеньюар и нежно легла на грудь. Большой палец принялся легонько ласкать сосок.

— Дакс, — пробормотала она, поворачиваясь к нему лицом, прижимаясь к нему всем телом.

— О боже, Кили, — застонал он, отстраняясь от нее. — Этого не должно произойти. Я должен уйти.

— Нет! — воскликнула она, хватаясь за лацканы его рубашки.

— Мы не можем заниматься любовью. Ты должна отдыхать, выспаться…

— Я отдохну, обещаю, только, пожалуйста, не покидай меня.

Внезапно она оказалась в крепких объятиях.

— Никогда, никогда, — поклялся он. — Я люблю тебя, Кили, и никогда не покину тебя. Никогда.

Он прижал ее голову к своему сердцу, и, ощущая его сильные, ровные удары, она почувствовала, как ее прежние тревоги постепенно исчезают. Это было начало. Вчерашняя душевная боль ушла, сегодняшний день был великолепен, и они с надеждой смотрели в завтрашний день, который так много обещал им.

  99