Последние отзывы

  20  

Эшли обернулась. Вито нависал над ней с порога, как мрачное грозовое облако.

— Я думала, ты еще в Женеве.

— Я пять дней пытался дозвониться тебе сюда! — сообщил он. — Еще раз спрашиваю, где ты была? Вещи ты привезла сюда только сегодня утром.

— Да, и где же они? — пожав плечами, спросила Эшли.

— Я их выбросил.

Эшли вытаращила на него глаза и ошеломленно замерла.

— Ты сделал что?

— Выбросил все барахло, которое ты привезла, — повторил Вито.

— Не могу поверить. — Эшли медленно облизала пересохшие губы.

— Я сделал в Женеве необходимые покупки. — Он распахнул дверцы гардероба. — Чтобы ты не выглядела как бродяжка.

— Бродяжка? — протянула Эшли, отказываясь верить своим ушам. Она знала, что Вито человек невероятно самоуверенный, но чтобы настолько!..

— Фактически ты только один раз выглядела прилично — в тот вечер, когда мы встретились. А так — постоянно широкая майка, потрепанные брюки да грубые ботинки. По какой-то странной причине ты ненавидишь свою женственность…

— Это неправда… это смешно, — ошеломленно запротестовала она.

— Тебе отвратительно быть женщиной, я это понял. — Вито оглядывал ее с удивительным спокойствием. Его прежний гнев заметно поостыл.

Он чересчур хорошо и слишком многое видел. Женственность никогда не была объектом гордости или восхищения в ее семье, где быть женщиной читалось серьезным физическим недостатком. А Эшли всегда чувствовала себя кукушонком в чужом гнезде. Она была живым, чистосердечным ребенком с мальчишескими замашками. Отец замечал ее лишь тогда, когда она совершала какой-нибудь промах. По мере того как она взрослела, это ранящее безразличие добавляло силы ее растущему желанию бунтовать. Сьюзен умела набирать очки послушным видом и поведением «как леди». И еще — какое у отца было любимое словечко? — «женственностью».

Эшли с горечью уставилась на дорогие наряды в гардеробе.

— Ты, надо полагать, считаешь, что заполучил себе живую куклу, чтобы одевать ее? — неприязненно пробормотала она. — Только запомни, внешне, может, я и буду походить на женщину твоих фантазий. Но под платьями останусь все та же я.

— Я хочу, чтобы ты поняла свой потенциал, — грубо бросил Вито.

Рассматривает меня как удачное капиталовложение, подумала Эшли. Наряды… Она и в самом деле уделяла одежде мало внимания. А теперь Вито хочет, чтобы она соответствовала статусу. То есть притворялась и подчинялась. Горькая обида горела в ее душе.

— Скажи мне, неужели перспектива носить шелк и кружева в моей постели вместо растянутой старой майки действительно так сильно огорчает тебя?

Он пытался спасти положение, потому что понимал, что обидел ее. Она стиснула зубы. Нда, способности читать ее мысли он не утратил.

— Меня не огорчают такие пустяки. — Но она огорчилась. Платья, Прославляющие женское тело, и белье, способное разбудить чувственность, — все это не для нее. Эшли содрогнулась от самой мысли, что ей придется это носить.

— Остатки твоих вещей там, — он показал на коробку в углу. Из коробки торчали корешки фотоальбомов, дневники, исключительно личные безделушки, по которым она могла бы скучать.

— Кто все это сложил?

— Я.

Это признание не раздосадовало ее. Вито никогда не заглядывал в ее бумаги. Он уважал ее право иметь секреты. Эшли вела дневник с двенадцати лет и не могла отказаться от этой привычки. Она не боялась оставлять его на виду. Да, печально подумала Эшли, она всегда доверяла Вито и ни минуты не сомневалась, что он не предаст ее.

Вот почему его женитьба на Карине вызвала у нее такое отчаяние и такую ярость. Он говорил, что любит ее, Эшли, что будет любить, какую бы глупость она ни выкинула, что эта любовь всегда будет с ними. И она, дура, поверила. А это были всего лишь слова, обман.

— Нас ждет ужин, а потом опера, так что тебе следует переодеться.

— Почему бы тебе самому не выбрать что-нибудь? — ядовито спросила она. — Я ведь твоя кукла Барби!

Не обращая внимания на ее колкость, он достал из гардероба черное вечернее платье и положил на кровать. Роскошное платье. Великолепная вышивка золотой нитью. Оно, должно быть, стоило целого состояния.

— Есть одна вещь, которую тебе стоит узнать, прежде чем ты женишься на мне, — отрывисто бросила Эшли.

— На прошлой неделе мы заключили договор. — Потемневшие глаза с жесткой требовательностью уставились на ее бледное лицо. — Я выполнил свои обязательства, и у меня есть желание увериться, что ты выполнишь свои.

  20