Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
16 
Элис тогда ответила:
— Тебе просто никогда не нравился Роджер, поэтому ты так и говоришь!
— Да, ты права, я его терпеть не могу, но сейчас речь идет о другом: Роджер тебе, что называется, не пара, и можешь сколько угодно убеждать меня в обратном! И что бы ты ни говорила о нем — какой он хороший, надежный, обязательный, — уверяю: ты не сумеешь ни полюбить его ни быть с ним счастливой! Хоть сто раз повторяй, какая у вас будет шикарная семья, как народишь детей и пустишь корни. Можешь доказывать что для тебя это очень важно, как будто я так не знаю. Но ты же хочешь, чтобы все было начистоту? Тогда будь готова к тому, что ты ни в чем не сможешь на него положиться. Если в семье командует мать, значит, она и дальше будет командовать. И сам Роджер наверняка ничего не решает без нее. Более того, думаю, он женится на тебе, лишь, когда позволит его драгоценная мамаша. А уж она наверняка тебя невзлюбит, так что смотри — вот тебе лишь те проблемы, которые лежат на поверхности. Твой драгоценный Роджер больше похож на маленького избалованного мальчишку, чем на взрослого мужчину, которому можно доверить свою жизнь.
Ах, как же была права Джулия! И почему так получается, что со стороны видней? Ее подруга заранее разложила все по полочкам. А она, Элис, вела себя как слепая! Досадно!
Зато был и приятный момент: расстаться с Роджером оказалось довольно легко! И ни капли сожаления!
3
Она столкнулась с Роджером, уже спустившись по лестнице с чемоданом в руке. Глазки у того просто бегали, он явно был обеспокоен, постоянно воровато оглядываясь по сторонам.
И вот так, без конца дергаясь и озираясь, Роджер спросил:
— Куда ты, Элис? Почему переоделась в дорожное?
Всего полдня назад Элис думала об этом мужчине как о будущем супруге. Если ей не изменяет память, она собиралась провести с ним остаток жизни! Теперь же, глядя на этого потного типчика с бегающими глазками, даже представить себе их брак было дико. Так же дико, впрочем, как и думать о чувствах, захлестнувших ее, когда к ней притронулся Уорбертон. Такой уж сегодня, видимо, день: вместо исполнения желаний — полное их крушение, Но она чувствовала себя на удивление спокойно,
— Как же так, неужели ты и правда уезжаешь? — верещал Роджер. — Что подумают люди?! На завтрашний обед мама созвала не только родственников, но еще и всех наших друзей, все ждут, что мы объявим о помолвке…
Боже, подумала Элис, он ведь не шутит! Неожиданностям сегодня, похоже, конца не будет! Ее особенно пленил, прямо-таки подкупил основной довод Роджера: «…что подумают люди». Не заскучаешь с ним! И теперь Элис сама не знала, чего больше хочет — рассмеяться Роджеру в лицо или горько заплакать: у всех праздник как праздник, а у нее…
— Роджер, сам подумай, как я могу остаться у вас после всего, что здесь было?
— А-а-а, я понял, — оживился он, — ты собралась к нему. Только не обольщайся на его счет. Скорее всего, он тебя с радостью пригласит в постель. Но никогда не поверю, чтобы Уорбертон женился на какой-то там… И вообще, мама говорит..
— Да мне плевать, понял? Какое мне дело до того, что говорит твоя мама?!-Элис уже понесло. — Роджер, был бы ты мужиком — ну хоть на половину, — жил бы своей головой! Ты не позволил бы мамочке ничего за тебя решать! А что касается мистера Уорбертона…
— Ну-ка, что там касается мистера Уорбертона?-послышалось за спиной.
Легок на помине! Уорбертон собственной персоной уже стоял чуть в стороне от них, усмехаясь как-то криво и зло.
— Хватит с меня вас обоих, ну вас! Вы оба во всем виноваты! — с гневом выпалила Элис. — И не думай, что я ничего не поняла! Ты устроил весь этот спектакль из-за мерзких тряпок, которые я, кстати, оплатила! — кричала она, обращаясь теперь к Ральфу. Роджер мухой жужжал вокруг нее, тщетно пытаясь призвать к порядку и утихомирить. — Так ты хотел получить назад эти тряпки? На, черт с тобой, получай! — В перемежку со злыми словами она выхватывала из открытого чемодана аккуратно сложенные вещи и швыряла их в сторону Уорбертона.
Одна за другой они пролетали небольшое расстояние между Ральфом и Элис и мягким ворохом оседали у его ног.
Роджер все шелестел за ее спиной, в испуге бормоча:
— Элис, Элис, что ты, перестань! Что ты делаешь, ну пожалуйста, а вдруг кто-нибудь увидит! Ну прошу, вдруг мама войдет…
— Ax, вон оно что! Вот оказывается, о чем, я должна помнить?!
Она бесновалась и кричала, ощущая прямо таки физическое упоение от того, что послала ко всем чертям правила приличия, свою хваленую выдержку и здравый смысл: из-за них-то она и терпела так долго в этом доме и прямые оскорбления, и мелкие клопиные укусы. Какое наслаждение — выйти из себя на публике, устроить сцену, отпустить на волю самые дикие импульсы игнорируя всех и вся. Наконец-то Элис распробовала все прелести этого состояния! И она блистательно завершила свой сольный номер, бросив к ногам Ральфа Уорбертона костюм персикового цвета, получив при этом приблизительно такое же удовольствие, как и при покупке.
16 
