Последние отзывы

  166  

— Я… Я тыкала в тебя ружьем? — Удивительно, но его гнев помог ей справиться с эмоциями, и она, кажется, начала соображать. — Прости. Прости. Я была не права.

Она закрыла лицо руками и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пока страх, злость и дрожь в пальцах не начали проходить.

— Наверное, я еще что-то сделала не так, но я просто реагировала на ситуацию. Я… — Она протянула руку в знак примирения, потом снова взяла вино и медленно, по глотку, стала промачивать пересохшее горло.

— Собаки для меня — это компаньоны. Ты же понимаешь: когда твой товарищ в опасности, не до раздумий. И ситуация мне была ясна. А времени на объяснения не было. И на то, чтобы сказать тебе, что одно твое присутствие прибавляет мне уверенности. Если бы я по-другому себя повела, мне все равно было бы важно знать, что ты рядом.

Голос у нее задрожал, она закрыла глаза рукой и не отнимала, пока не успокоилась.

— Если тебе охота злиться — я обижаться не стану. Но, может, дашь мне сперва одеться, а потом закончишь свою нотацию? Я замерзла.

— Я уже закончил. — Он шагнул вперед и, заключив ее в объятия, долго не выпускал.

— Вот видишь, я вся дрожу. — Она тесней прижалась к нему. — А ведь если бы тебя здесь не было — не дрожала бы: рассчитывать-то было бы не на кого.

— Давай-ка тебя оденем. — Продолжая обнимать ее одной рукой, он повел ее в гостиную, потом подошел к печи и подбросил дров.

— У меня потребность о тебе заботиться, — тихо проговорил он. — Но я тебя не задушу в объятиях, не бойся.

— Знаю. А у меня потребность — самой о себе заботиться. Но я постараюсь, чтобы и тебе дело нашлось.

— Договорились. А теперь объясни-ка мне, кто кого и куда подманил.

— Медведи любят поесть. Поэтому, когда люди ночуют в лесу, пищевые отходы всегда закапывают, а еду берут в закрытых емкостях и вешают на деревья подальше от лагеря. И по той же причине для припасов мы строим кладовые на сваях, а лестницу за собой всякий раз убираем.

Она натянула брюки, провела рукой по волосам.

— Стоит медведю унюхать еду, как он пускается на поиски. И между прочим, медведи даже по лестнице забираются. Если бы ты знал, что еще эти звери умеют, ты бы удивился. Могут и в город притащиться, в гущу людей, чтобы порыться в мусоре, в птичьих кормушках и так далее. Случается, какой-нибудь особо любопытный и в дом заберется — проверить, что там есть интересненького. В большинстве случаев удается пугнуть. Но не всегда.

Она застегнула рубашку, подсела ближе к огню.

— Там, за крыльцом, на земле, мяса полно. Наверняка, если посмотреть, и куски целлофана найти можно. Кто-то его принес и разбросал — в расчете, что это приведет к нам медведя. Учитывая время года, расчет очень верный. Медведи только просыпаются от спячки. Они голодные.

— Кто-то подбросил приманку, чтобы выманить тебя в ловушку.

— Не меня — тебя. — От этой мысли кровь бросилась ей в голову. — Ты сам подумай. Приманку должны были разложить сегодня, до моего возвращения. Если бы это сделали при нас, мы бы услышали собак. Предположим, сегодня ты бы опять ночевал один — что бы ты сделал, если бы собаки зашлись?

— Вышел бы посмотреть, в чем дело. Но с оружием.

— Ага, с пистолетом, — кивнула она. — Испугать им медведя, может, и можно. И даже уложить — если повезет и он не кинется на тебя прежде, чем ты выпустишь всю обойму. А уж если кинется — пистолет наверняка выбьет, а руку откусит. Пистолетом ты его скорее разъяришь. А что такое против медведя две сердитые лайки? Да он бы от них мокрого места не оставил, Нейт. В лучшем случае они бы успели его чуточку потрепать — прежде чем он разорвал бы их на куски. А если бы ты вышел один со своей пушечкой, тебя бы тоже разорвали на куски. Скорее всего. Подраненный медведь, разъяренный медведь мог бы и в дверь за тобой вломиться. На это и расчет был.

— Если так, значит, кому-то я очень мешаю.

— Легавые всегда кому-то мешают, так ведь? — Он сел рядом, она погладила его по коленке. — Кто бы это ни был, он задумал все так, чтобы ты или погиб, или надолго выбыл из строя. А что для этого надо пожертвовать моими песиками — ему чихать.

— Или тобой — если бы все пошло иначе.

— Или мной. Ну, вот что. На этот раз он меня достал. — Еще раз потрепав Нейта по коленке, она поднялась и заходила из угла в угол. — Убил моего отца — сделал мне больно. Но это дело прошлое, с этим я еще могла справиться. Найти его, посадить за решетку — и мне бы хватило. Но никому не позволено убивать моих собак.

  166