Последние отзывы

  18  

Щеки Элизабет залила краска.

Эмма и ее мать стояли и смотрели на нее как раз в тот момент, когда ей снилось, будто Рамиэль трудится над ее телом, работая своим членом словно пестиком в ступке, словно она была непокорной травой, которую следовало измять, истолочь, растереть, довести до полного изнеможения.

«Двигайся, дорогая, — шептал он, то сильным толчком загоняя свой фаллос в глубь тела, то вращая им из стороны в сторону, умоляя:

— Ну поддай же посильнее бедрами…»

Она зажмурилась, остро ощущая на губах терпкий вкус турецкого кофе и неудовлетворенное желание, пульсирующее глубоко внутри. Ах, если бы Эмма принесла ей шоколад чуть позже…

Элизабет почувствовала, что ее охватывает раздражение. С тех пор как в ее снах появился лорд

Сафир, в ее спальне ни для кого больше не осталось места. Она открыла глаза, перевернулась на спину и улыбнулась:

— Доброе утро, мама. Боюсь, я проспала. Подожди меня в гостиной, я сейчас оденусь и выйду к тебе. Эмма, проводи, пожалуйста, маму вниз и позвони, чтобы ей подали чаю.

— Хорошо, мэм.

Служанка отступила назад, а мать, наоборот, приблизилась.

— У тебя горят щеки, дочь моя. Если ты плохо себя чувствуешь, не стоит подниматься с постели. Прости, если я нарушила твой покой, но я очень беспокоилась. В понедельник ты отменила все свои встречи, спишь до полудня… Тебе ведь известно, что твой отец хотел бы видеть Эдварда на посту премьер-министра, после того как сам уйдет в отставку. И ты должна готовить для него почву, как это делаю я для твоего отца.

Улыбка застыла на лице Элизабет. Подумать только, Ребекка Уолтерс озабочена тем… как она исполняет свои обязанности.

Из воспоминаний детства у Элизабет осталось только то, как ее мать «готовила почву» для ее отца. Каждая выдавшаяся свободная минутка, вся благотворительная деятельность — все бросалось на алтарь политической карьеры.

— Ты никогда не устаешь, мама?

— Конечно же, я устаю. Так же, как и твой отец. Так же, как, впрочем, и твой муж, могла бы я добавить. Так, значит, вот в чем дело. — Она указала пальцем на лежащую в постели Элизабет. — Ты валяешься в постели… потому что устала?

Да, именно в этом все дело, подумала Элизабет, чувствуя, как неудержимый гнев охватывает ее. Она устала… устала занимать последнее место в жизни мужа. На первом у Эдварда политика, затем его любовница, дети и только потом она, его жена.

Впервые в жизни ей захотелось просто лежать в постели, плюнув на все общественные и политические обязанности, в постели с мужчиной, который любил бы ее. Ее лицо неожиданно побледнело. Не просто с мужчиной, поправила она себя сурово. Она хотела бы лежать в постели с собственным мужем.

— Нет, мама, я не устала. Просто вчера у меня была мигрень, и я приняла снотворное с опиумом. — Элизабет лгала, прямо-таки кожей ощущая присутствие ждущей у дверей Эммы, которая отлично знала, что Элизабет лжет. — Может, я приняла слишком большую дозу?

— А в понедельник?

Элизабет, вымученно улыбнувшись, еще раз солгала:

— Позвонил декан. Он хотел немедленно встретиться со мной. Так что я…

— Что еще натворил Филипп?

Смешно, ее мать почти слово в слово повторила вопрос, который она сама задала декану, но ей было не до смеха. Если сама Элизабет относилась к проделкам младшего сына с юмором и терпением, то ее мать постоянно выражала свое недовольство выходками Филиппа.

— Да ничего особенного, — поспешно сказала Элизабет. — Просто он поспорил с одним из школьников. Послушай, мама, если я сейчас же не оденусь, мы опоздаем к обеду. Эмма…

Элизабет была слегка удивлена тем, как мягко, но решительно Эмма вывела Ребекку Уолтере из комнаты. Служанка и глазом не моргнула, выслушав ложь Элизабет. Похоже, Эдвард всех в своем доме приучил к обману.

— Приготовить вам ванну, мэм? Эмма стояла в дверях, спокойно глядя.на Элизабет и на ее задравшуюся выше колен ночную рубашку.

— Да, пожалуйста. Ты быстро вернулась. Я думала, ты проводишь мать вниз.

— Миссис Уолтерс не захотела, чтобы я ее провожала. Она сказала, что вы больше нуждаетесь в моей помощи.

Эмма прикусила губу, с трудом удержавшись от замечания, что здесь, в этом доме, жена канцлера казначейства важнее жены премьер-министра.

— Что ж, пожалуй, мне надо поторопиться. А тебе не следовало позволять мне так долго спать.

— Прошу прощения. Просто я подумала, что вам, наверное, надо немножко отдохнуть.

  18