Последние отзывы

  139  

Пруденс прижалась лбом к его груди. Мозг ее слабо работал, и тело отказывалось подчиняться разуму, когда губы так сладко ласкали волосы на затылке; согнутая в колене нога так небрежно втиснута между ее ног… Себастьян все еще тешил надежду, что она спрятала золото, чтобы досадить ему. Но что же он сделает с ней, когда узнает, что оно потеряно навсегда?

— Золото? — весело спросила она. — Какое золото?

Себастьян не удостоил ее ответом. Он приник губами к пульсирующей жилке у нее на шее. Пруденс не могла вынести его обманчивой нежности, чувствуя, как гнев кипит в нем.

Она толкнула его в грудь кулачками.

— О, ради Бога, перестань мучить меня! Я отдала твое бесценное золото бедным детишкам в деревне Джейми. Мне было противно видеть, как ты используешь меня, чтобы ублажить свои алчные амбиции. Я раздала его и рада, что сделала это. И я снова сделаю это, если придется!

Пруденс посмотрела ему в лицо, вызывающе вздернув подбородок. И только нервное подергивание губ выдавало ее смятение и боль.

Себастьян притих. Приглушенное фыркание вырвалось у него, затем еще одно. Пруденс несмело шагнула вперед, испугавшись, что ярость может задушить его. Он небрежно отмахнулся от нее, и грубый смех вырвался из его горла. Покачнувшись, Себастьян прислонился к столбику кровати и согнулся, схватившись за живот. Он смеялся над своей глупостью, злые слезы текли по его щекам. Пруденс попятилась к двери. Быть может, он тронулся умом от опия? Она читала о таких случаях. Возможно, шок от потери был слишком велик?

— Как забавно, — выдохнул он. — Как умно. Все золото, добытое годами грабежа на дорогах, отдать нуждающимся. Бьюсь об заклад, вы с Мак-Кеем здорово посмеялись над этим. Кажется, я оказался снова с тем, с чего начал. В Данкерке. Нищий. С единственной одеждой, которая у меня на плечах.

«И со мной». Ей так хотелось произнести эти слова вслух. Но если Себастьян снова начнет смеяться, она знала, что не сможет удержать горьких слез, жгущих ее глаза.

Пруденс сжала руку, сминая дорогую бумагу. Она бессмысленно смотрела на пергаментный сверток с королевской печатью, только сейчас вспомнив о помиловании.

Она пересекла башню и ткнула рулончиком кремовой бумаги Себастьяна в грудь.

— Не только с одеждой на плечах. Теперь ты имеешь намного больше. У тебя есть твоя свобода.

Последние следы веселья исчезли с его лица. Себастьян взял бумагу из ее рук и поглядел на королевскую печать, не разворачивая свертка.

— Моя свобода? — Он насмешливо вскинул бровь. — Вы имеете в виду вашу свободу, герцогиня?

Протестующий крик вырвался из ее горла, когда Себастьян разорвал помилование пополам.

— Без золота я стою куда больше мертвый, чем живой. Наверняка, вы с твоим бесценным Мак-Кеем рассчитали это.

Пруденс попятилась от него, осознавая, что не хочет оставаться в башне наедине с этим незнакомым человеком. Она даже не была уверена, кто он.

Себастьян медленно надвигался на нее, глаза его гневно сверкали, но затвердевшие черты лица осветила ангельская улыбка.

— Ты должна мне тридцать тысяч фунтов, дорогая.

— Ты, конечно же, шутишь.

Пруденс обессиленно прислонилась к стене. Себастьян прошел мимо нее к сундуку, вытащил чернила и перо и разложил их на подоконнике.

— Сколько составляет твой ежегодный пенсион?

— Десять тысяч фунтов.

— Математика всегда давалась мне лучше, чем правописание. — Он нацарапал что-то на обратной стороне помилования, затем поднял его вверх, весело ухмыляясь. — Через три года ты полностью освободишься от меня. Уверен, Мак-Кей подождет. Он проявил себя весьма терпеливым мужчиной. Если, конечно, доживет до того светлого дня.

Пруденс насторожилась.

— Ты, определенно, сошел с ума.

— Мы не должны забывать о многих твоих умениях, а с этой минуты, и обязанностях: ведении счетов, вышивании, уборке замка… — Себастьян изогнул бровь в дьявольской издевке. — Есть еще более быстрый способ расплатиться со мной. Сколько, по-твоему, ты стоишь за ночь, дорогая?

Он развел руками.

— У тебя так много возможностей. Будем назначать сумму за каждую ночь или за каждый раз? Без сомнения, ты захочешь, чтобы я принял в расчет то, что уже было между нами. — Он преувеличенно тяжело вздохнул. — Я буду щедрым и накину несколько лишних фунтов за первый раз. Большинство джентльменов поступило бы так же.

Изумленно приоткрыв рот, Пруденс кругом обошла сидящего перед ней мужчину, глядя на него во все глаза. Она не могла поверить в то, что слышала, не могла постичь безжалостности этого человека. Он так настойчиво стремился свести каждый момент нежности между ними к бумажным фунтам и холодным шиллингам…

  139