41 
— Джулия поехала всего на пару дней — привести в порядок все свои дела в Англии, чтобы переехать сюда насовсем. Мы не сказали тебе, потому что боялись, что ты расстроишься. А она скоро вернется домой.
Роза покачала головой. Ее глаза ничего не выражали.
— Нет, она не вернется.
— Поговори с ней сама! — Винченцо набрал номер. Безрезультатно. — Ей надо подзарядить аккумулятор, — в отчаянии сказал он.
— Может, ей не захочется возиться, — проговорила Роза.
— Что ты говоришь? Что значит — не захочется возиться?
Девочка не ответила, но и так было ясно, о чем она думает: Джулия их бросила, и ей удобно, что телефон не работает.
— А если как раз в этот момент она садится в самолет и поэтому не может ничего поделать с телефоном? — настойчиво сказал он. — Она даст нам знать, как только приземлится.
Что-то похожее на жалость промелькнуло в глазах девочки. Почему он не может посмотреть фактам в лицо?
— Мы будем ужинать? — спросила она. — Мне есть хочется.
— Она приедет.
— Ничего, дядя Винченцо. Честно. Ты был прав.
Люди всегда уходят.
— Прошу тебя, сага, забудь, что я вообще это говорил.
— Но это правда. — Потом, каким-то странным голосом. Роза сказала:
— Я умоляла ее не уходить… но она ушла.., и не вернулась.
В это мгновение словно некий призрак пролетел мимо, дохнув на них холодом.
— О ком ты говоришь? — Винченцо был едва в состоянии дышать.
— Давай чего-нибудь поедим, — ответила она.
— Роза, о ком ты…
Но все было бесполезно. Призрак исчез. Он решил не продолжать разговор на эту тему из опасения испортить все еще больше.
Весь остаток вечера Роза вела себя как обычно.
Только зная правду, думал Винченцо, можно догадаться, какую бурю она сдерживает в себе. И он ничем не мог ей помочь, потому что она ему этого не позволяла.
Он все еще надеялся, что Джулия найдет способ позвонить им. Но вечер прошел, не принеся никаких известий о ней, и наконец настало время идти спать.
Утром его разбудила Джемма, настойчиво тряся за плечо.
— Я не могу найти Розу, — сообщила она.
Торопливо одевшись, Винченцо проверил все комнаты в квартире, но больше для проформы. В душе он знал, куда она ушла.
Винченцо вбежал в здание аэровокзала и продолжал бежать, пока не увидел Розу. Девочка сидела и напряженно наблюдала за дверями прибытия.
Когда он сел рядом, она посмотрела на него, и что-то в выражении ее лица заставило его воздержаться от упреков.
— И давно ты здесь сидишь? — спокойно спросил он.
— Пару часов.
Он посмотрел на табло. Приземлились два рейса из Англии, но он не знал, каким рейсом летела Джулия.
— Джулия прилетит, — сказала Винченцо. — Она обещала.
Ответа не последовало, но он почувствовал, как маленькая ручонка заползла к нему в руку и так в нее вцепилась, что он поморщился от боли.
Двери раздвинулись, выпуская поток пассажиров. Взгляд Розы опять стал напряженным, словно вся ее жизнь зависела от этих мгновений. Винченцо тоже смотрел во все глаза.
Но первой увидела ее Роза. Вскрикнув, она сорвалась с места и побежала.
— Мамуля.., мамуля.., мамуля!
Головы поворачивались при виде ребенка, пронесшегося сквозь толпу и угодившего прямо в широко раскрытые объятия. Винченцо, у которого словно огромный камень свалился с сердца, пошел следом и успел услышать, как Роза, заглядывая Джулии в лицо сияющими глазами, сказала:
— Ты вернулась.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Ты вернулась.
— Да, солнышко, иначе и быть не могло, это просто туман помешал.
Но Роза покачала головой, раздосадованная тем, что Джулия не понимает.
— Тогда ты не вернулась, — сказала она.
Тут перед Джулией забрезжила догадка, и она потрясение посмотрела в глаза Винченцо.
— Тогда? — осторожно спросила она, едва смея надеяться.
— Тогда ты ушла и не вернулась обратно, — крикнула Роза.
Джулия опустилась на колени, обхватила Розу и заглянула ей в лицо.
— Ты это помнишь? — шепотом спросила она.
Роза кивнула.
— Ты дала мне Дэнни, а потом ушла. А я плакала. Я не хотела, чтобы ты уходила, а ты ушла.
— Ты знаешь.., кто я?
— Да.., наверное, — медленно проговорила Роза. Наверное, ты — мамуля.
— Да, солнышко. Да, да, да!
Она уткнулась в Розу лицом и заплакала от счастья, чувствуя, как эти слезы смывают все другие, пролитые ею за бесчисленные ночи горечи и боли.
41 
