Последние отзывы

  52  

Мы снова молчим, и мне уже начинает казаться, что нисколько я не повзрослела и по сей день остаюсь беспомощной маленькой девочкой.

— Максуэлл! — К нему подходит толпа женщин и мужчин с сияющими лицами. Длинный парень в полосатом пиджаке обводит приятелей озорным взглядом и подмигивает. — Сейчас узнаем. — Он поворачивается к Максуэллу, и меня охватывает ужас: его вот-вот уведут, а я так и не сказала главного.

— А чего ты стоишь здесь, в сторонке? — Он смотрит на Максуэлла, потом на меня, потом снова на него. — Пойдемте ближе к свету, к людям, к музыке!

— Я занят, — говорит Максуэлл. — Мы беседуем, разве не видишь?

Парень поднимает руки.

— Понимаешь, мы поспорили…

— Я же сказал, что занят, — категоричнее произносит Максуэлл.

— Нет, подожди, — не унимается длинный. Остальные следят за сценой с неприкрытым интересом. — Ответь на один вопрос, чтобы мы не мучились.

— Потом, — не глядя на него, говорит Максуэлл, берет меня за руку и отводит в сторону. — Насколько я понял, ты не все сказала? — спрашивает он.

Мне по-прежнему страшновато, тревожно и немного совестно.

— Не все. Но, может… я не вовремя лезу с разговорами?

— Почему же не вовремя? — спрашивает Максуэлл, засовывая руки в карманы.

Пожимаю плечами.

— Ты празднуешь, веселишься. Должен быть с ними, с людьми, без которых не было бы твоего фильма…

Максуэлл кривится.

— Если начистоту, я не особенно люблю многолюдное веселье. Пьяные люди перестают быть самими собой, начинают дурачиться, нести разную ерунду. — Он машет рукой и снова засовывает ее в карман.

— Все равно… Вы одна команда, можно сказать семья, а я тут, по сути… лишняя.

— Помнишь, я сказал, что без тебя мне вообще будет не до праздника? — ничего не выражающим голосом произносит Максуэлл.

— Помню, — затаив дыхание, отвечаю я.

— Я слов на ветер не бросаю, — тем же тоном прибавляет он.

Можно было бы возликовать, но голос Максуэлла слишком бесстрастный и скорее расстраивает, нежели радует. К чему он вспомнил о тех своих словах, я не понимаю. Так или иначе, надо скорее все досказать, а то к нам снова подвалит веселая компания и, кто знает, чем это закончится. Собираюсь с духом, смотрю на мигающую гирлянду и говорю:

— В тот ужасный день, то есть вечер… В общем, я повела себя глупо, дико и эгоистично… Мне очень стыдно. Если можешь, прости.

Максуэлл поджимает губы, какое-то время молчит, потом смотрит на меня исполненным тоски взглядом.

— Сказать «прощаю» легко, — говорит он, опуская глаза. — Но ведь дело не в словах, а в том…

— Как мы на самом деле относимся к прошлому друг друга, к профессии и ко всему прочему? — договариваю за него я поразительно уверенным звучным голосом. — Правильно?

Максуэлл смотрит на меня немного удивленно и кивает.

— Правильно.

— Поверь, я много думала об этом… — Говорить мне непросто — не хочется казаться нудной или же притворной хитрюгой, которая прикидывается овечкой, только чтобы вернуть отношения. — У меня такое чувство, что я за это время… набралась ума, стала во многих смыслах совсем другой. — Взволнованно проглатываю слюну. — Но это совсем неважно. Главное, чтобы ты не сердился… Чтобы простил…

Максуэлл смотрит на меня так, словно мы доживаем на земле последние мгновения и он хочет запечатлеть в своей памяти каждую мою черточку.

— Я давно тебя простил, — негромко говорит он.

Я угадываю его слова больше по движению губ, потому что играет музыка.

— Правда?

Он кивает, отводит взгляд в сторону и глубоко вздыхает.

— С Вайноной Хоулден мы встречались несколько лет назад, — произносит он. — Наши родители какое-то время жили по соседству, потом Хоулдены вернулись назад, в Англию.

Я поднимаю руку.

— Ты не обязан передо мной отчитываться.

— Нет, почему же… Я хочу, чтобы ты все знала. — Максуэлл на секунду-другую умолкает и продолжает: — Наш роман длился недолго, всего пару месяцев. Вайнона, если захочет, может быть просто очаровашкой, но хватает ее ненадолго. Я, конечно, тоже не подарок. — Он пожимает плечами. — В общем, мы быстро разбежались и больше ни разу не виделись. Я, разумеется, сразу понял, что твоя начальница именно она, та самая британка Вайнона Хоулден, и обязательно рассказал бы о нашей с ней связи, но в тот вечер мне показалось, что это будет неуместно, вот и все. Может, конечно, следовало сразу все выложить… — Он пожимает плечами. — Так или иначе, но я не чувствую себя виноватым.

  52