135 
— Плохо ты его знаешь, Антоний! Но все равно я рад, что ты здесь. С твоими плечами копать будет легко.
— Копать?
— Копать, копать и копать.
— Но не легатам же и не трибунам?
— Все зависит от объема работы и срочности. Если он возьмет в руки лопату, то сделаем это и мы.
— О боги, да он сумасшедший!
— Хотел бы я быть хоть наполовину таким сумасшедшим, — с легкой завистью пробормотал Квинт Цицерон.
Легаты цепочкой ехали за генералом вдоль реки, омывавшей Алезию с юга. Антоний молча отметил обширную площадь плато: добрая миля с запада на восток. Брр! Мрачное место! По бокам темные голые скалы. Нет, вскарабкаться на них вроде бы можно, но не во время атаки. Быстро выдохнешься и станешь мишенью для лучников.
— Они пришли раньше, — сказал Цезарь, указывая на основание восточного склона, где дорога начинала подъем.
Галлы построили шестифутовую стену от северной реки к южной, потом обнесли стену траншеей, полной воды. Две короткие стены возвышались с северной и южной сторон горы на некотором расстоянии за главной стеной. Стоя на оборонительных позициях, некоторые галлы из кавалерии стали кричать и свистеть. В ответ Цезарь улыбался и помахивал рукой. Но с того места, где легаты сидели на своих германских лошадках, Цезарь совсем не выглядел веселым.
А легионеры его занимались строительством лагеря на небольшой плоской равнине.
— Только походное укрепление, Фабий, — отрывисто бросил Цезарь. — Делай, что требуется, но не больше. Если мы собираемся закончить эту войну здесь, не имеет смысла тратить энергию на то, что вскоре будет разобрано.
Легаты, собравшиеся вокруг него, не произнесли ни слова.
— Квинт, ты специалист по заготовке бревен. Начинай прямо с утра. И не отбрасывай пригодные ветви: нам понадобятся заостренные колья. Секстий, возьми шестой легион и займись продовольствием. Доставляй сюда все, что сумеешь найти. Мне нужен древесный уголь, так что поищи и его. Не для обжига кольев, это сделают на обычных кострах, а для ковки железа. Антистий, железо — твоя забота. Пусть кузнецы строят кузни. Сульпиций, ты отвечаешь за копку. Фабий, ты будешь строить брустверы, парапеты и башни. А ты, Антоний, у нас квартирмейстер, и твое дело — следить, чтобы моя армия ни в чем не нуждалась. Я лишу тебя гражданства, продам в рабство или даже распну за любой недосмотр. Лабиен, ты отвечаешь за оборону. Бери кавалерию: солдаты нужны для строительства. Требоний, ты как мой заместитель всегда будешь при мне. То же относится к Дециму и Гиртию. Нам требуется прорва всего и, в частности, провианта минимум суток на тридцать. Это понятно?
Никто ни о чем спросил, и тогда Антоний подал голос:
— Каков же наш план?
Цезарь посмотрел на своего заместителя.
— Какой у нас план, Требоний?
— Циркумвалляция, — ответил Требоний.
Антоний широко раскрыл рот.
— Циркум… что?
— Это очень сложное слово, Антоний, согласен, — вежливо сказал Цезарь. — Циркум-вал-ляция. Обнесение валом. Это значит, что мы потянем фортификационные линии вокруг Алезии, пока змея, так сказать, не поглотит свой хвост. Верцингеториг не верит, что я смогу запереть его на плато. Но я могу и запру.
— Это же добрый десяток миль! — изумленно воскликнул Антоний. — И по неровному рельефу!
— Мы пойдем от долины к скальным вершинам, Антоний, обходя их или включая в свой вал. С фронтальной траншеей шириной в пятнадцать футов, глубиной в восемь футов и с наклонными сторонами. Высота вала — двенадцать футов. Что ты думаешь обо всем этом, Антоний? — рявкнул вдруг Цезарь.
— То, что с внутренней, то есть с нашей, стороны высота стены составит двенадцать футов. Но с внешней, то есть с вражеской, стороны она взметнется вверх на двадцать футов — за счет восьми футов траншеи, — ответил Антоний.
— Слава богам, он попал в цель, — шепнул Децим Брут.
— Это естественно. Ведь они одной породы, — ответил Квинт Цицерон.
— Отлично, Антоний! — искренне похвалил Цезарь. — Ширина вала вверху — десять футов. Там будут брустверы для обзора и защитные парапеты. Ты понимаешь меня? Хорошо. Через каждые восемьдесят футов прогона поднимутся трехэтажные башни. Вопросы есть, Антоний?
— Да, генерал. Ты описываешь наши главные фортификации. Что еще у тебя на уме?
— Там, где земля ровная и пригодная для массированной атаки на нас, мы отроем еще один ров шириной в двадцать футов и глубиной в пятнадцать. В четырех сотнях шагов — это две тысячи футов, Антоний! — от нашей траншеи с водой. Это ясно?
135 
