Последние отзывы

  25  

Жанна бросила письмо в огонь и стала смотреть, как оно горит, спрашивая себя, не вылетит ли из дыма какой-нибудь призрак. Юноша говорил об общении с духами как о вещи совершенно естественной. В любом случае и он, и его отец сыграли роковую роль в судьбе женщин, с которыми вступили в связь. Нет, она не хотела, чтобы Франц Эккарт или Жоашен снова увидели Об.

Тем не менее, день за днем, час за часом она ждала, что Жоашен принесет ей лекарство, которое поможет Об прийти в себя. Но он так и не появился.

Помолвка с Карлом фон Дитрихштайном была разорвана под предлогом необыкновенной слабости, поразившей невесту. Одно было ясно: Об никогда не вернется в Гольхейм. Жанна и сама испытывала теперь отвращение к замку в Пфальце. Она бы охотно покинула Страсбург и увезла Об в Анжер, если бы не Франсуа. Болезнь сестры привела его в мрачное состояние духа, и говорить с ним сейчас о его холостяцкой жизни было бы сущим безумием.

Ровно за месяц до конца 1493 года, утром 1 марта, Об испустила пронзительный крик. Прибежали Жанна и Фредерика. Об корчилась в кресле. Жанна послала за повитухой и с помощью Фредерики перенесла будущую роженицу в спальню.

Роды продолжались пять часов. Поначалу Об кричала непрерывно, затем постепенно затихла.

В четвертом часу пополудни повитуха извлекла из чрева ребенка, мальчика.

В пятом часу Об умерла.

Никто не известил Франца Эккарта, но он явился на отпевание в Сен-Пьер-ле-Вьё, потом на кладбище. Только Жозеф знал правду от Жанны. Все остальные — Франсуа, Жак Адальберт, Деодат, Феррандо — сочли поведение молодого человека трогательным.

Потрясенные горем Жанна и Жозеф не знали, что думать о Франце Эккарте. Казалось, он сам пережил страшное горе. Конечно, его нельзя было винить в безумии, а затем и смерти Об. Истина заключалась скорее в другом: подобно земным владыкам, он принадлежал к слишком могущественному и полному опасностей миру — нельзя безнаказанно входить в него. Но ему не следовало, думала Жанна, подпускать к себе Об.

Она попыталась представить себе сцену обольщения: да, Об не смогла устоять перед тайной юноши, как некогда Софи-Маргерит — перед тайной его отца.

Потом она заметила в глубине бокового нефа незнакомца, который стоял словно окаменев. Лица почти нельзя было разглядеть. Что он там делал? Озарение наступило, когда она увидела, как незнакомец и Франц Эккарт обменялись взглядами: это был Жоашен, тот самый человек, который вытащил Об из пруда. Бледный подросток былых времен превратился во всклокоченное дерево.

У выхода она шепнула Францу Эккарту:

— Приведи своего отца на ужин. Но не говори никому, кто он такой.

Юноша кивнул.

Одно из мучительных испытаний долгой жизни — это провожать дорогих людей на кладбище и кидать в могилу первый ком земли. Жестокое, невыносимое испытание. Но куда горше пережить собственное дитя, особенно если это юная мать в блеске свежести и красоты. Жанна встревожилась при виде страдальческого лица Жозефа: ее испугала мысль, что вскоре и он окажется на том же кладбище. Она должна поддержать его, это сейчас самое главное.

Поминки вышли необычными.

Отец Штенгель, отслуживший погребальную мессу, был вдохновлен свыше. Благословив трапезу, этот человек с узловатыми руками сумел найти простые слова: ангелы в раю, сказал он, радуются, принимая душу, которая познала только любовь и была создана скорее для небесных празднеств, чем для земных утех. Она теперь у Отца своего и, чтобы утешить тех, кого покинула, оставила им ребенка. Можно ли надеяться на большую милость?

Фредерика, которая, по эльзасскому обычаю, присутствовала на поминках вместе с другими слугами, расплакалась.

Отец Штенгель поднял бокал:

— Выпьем за любовь, дети мои. Ибо нет другой любви, кроме небесной. Все остальное — ничто.

Глаза Жоашена, сидевшего в конце стола, увлажнились. Все стали есть и пить, смеясь, плача и вознося молитвы.

Перед тем как уйти, Жоашен вложил в руку Жанны гладкий камешек зеленого цвета. Глаза его улыбались, хотя сказать он ничего не мог.

— Это малахит, — объяснил Франц Эккарт, — камень долгой жизни.

Кормилица дала грудь безымянному младенцу.

Жанна с трудом держалась на ногах от изнеможения. Долгая жизнь? Она уже прожила три. Сейчас все казалось ей нереальным. Нет, Об не умерла, это просто кошмарный сон.

Когда завершаются подобные дни, люди ложатся в постель с мыслью, что смерть и в самом деле то, что о ней говорят: покой. Раздвинув полог, Жозеф лег рядом с Жанной. Она услышала его тихий плач. Потом он прильнул к ней, как ребенок.

  25