Последние отзывы

  98  

— Я сама делаю себе шляпы. — сказала бабушка Ветровоск. — Каждый год. Нет шляпы лучше, чем та, что ты делаешь для себя сам. Вот тебе мой совет. Я беру ситец и делаю его непромокаемым с помощью особой микстуры. Просто изумительно, сколько всего можно вложить в шляпу, которую делаешь сама. Но ты пришла ко мне не о шляпах поговорить.

Тиффани наконец позволила долго удерживаемому вопросу вырваться на свободу.

— Это на самом деле произошло?

Бабушка Ветровоск разлила чай, взяла свою чашку и аккуратно отлила немного чая в блюдце.

Она подняла блюдечко с осторожностью, словно делала что-то очень важное и деликатное, и легонько подула на чай. Она была так нетороплива и невозмутима, в то время как Тиффани изо всех сил пыталась скрыть свое нетерпение.

— Роитель исчез? — спросила бабушка.

— Да. Но…

— И что ты чувствовала, когда все это происходило с тобой? Все было настоящим?

— Нет. — ответила Тиффани. — Более, чем настоящим.

— Ну что же, значит так оно и есть. — сказала бабушка Ветровоск, прихлебывая чай из блюдечка. — И мой ответ таков: если бы все произошедшее не было бы правдой, выдумкой бы оно тоже не было.

— Как во сне, когда ты почти проснулся и можешь контролировать свой сон. — продолжала Тиффани. — Если быть осторожным, то все получится. Словно поднимаешь себя в воздух за свои собственные шнурки. Словно рассказываешь сам себе историю…

Бабушка кивнула головой. — Куда же без истории. Все, на самом-то деле, история. То, что солнце каждый день поднимается над горизонтом — история. Измени историю и ты изменишь мир.

— И как вы планировали победить роителя? — спросила Тиффани. — Пожалуйста? Я должна знать!

— Как планировала? — с невинным видом переспросила бабушка Ветровоск. — Я планировала предоставить тебе самой разбираться с ним.

— Правда? И что же вы стали бы делать, если бы я проиграла?

— Все, что в моих силах. — спокойно ответила бабушка. — Я всегда делаю все, что в моих силах.

— Вы бы убили меня, если бы я снова стала роителем?

Блюдечко даже не колыхнулось в руках старой ведьмы. Она задумчиво смотрела на чай.

— Я бы пощадила бы тебя, если бы могла. — сказала она. — Но до этого не дошло, верно? Лучше Проб было места не найти. Поверь, ведьмы могут действовать сообща, если будет в том нужда. Объединить ведьм труднее, чем пасти кошек, но сделать это можно.

— Просто я подумала, что мы превратили схватку с роителем… в небольшое представление. — сказала Тиффани.

— Ха, вот уж нет. Мы превратили ее в большое представление! — с огромным удовлетворением ответила бабушка Ветровоск. — Гром и молния, белые лошади и чудесное спасение! Дешево, но сердито! А тебе будет полезно знать, девочка моя, что устраивать небольшое шоу время от времени не повредит твоей репутации. Я смекаю, что мисс Левел уже с этим столкнулась, обретя способность жонглировать мячами и одновременно снимать с головы шляпу! Положись на шоу, вот что я говорю!

Она изящно отхлебнула из блюдечка и затем кивнула на старую шляпу, лежащую на столе.

— Твоя бабушка носила шляпу?

— Что? О… обычно нет. — ответила Тиффани, все еще погруженная в раздумья о большом представлении. — Когда погода по-настоящему портилась, она надевала старый мешок вместо шапки. Она говорила, что шляпу все равно сдует ветер.

— Значит она сделала небо своей шляпой. — сказала бабушка Ветровоск. — И носила ли она пальто?

— Ха, пастухи обычно говорили, что коли бабушка Болит надела пальто, то поднялся такой ветер, что с ног сбивает! — с гордостью ответила Тиффани.

— Значит она сделала ветер своим пальто! — сказала бабушка Ветровоск. — Это мастерство. Дождь не намочит ведьму, если она того не захочет, хотя лично я предпочитаю мокнуть и быть прзнательной.

— За что признательной? — спросила Тиффани.

— Что я смогу высохнуть позже. — ответила бабушка Ветровоск, ставя на стол чашку и блюдце. — Дитя, ты пришла сюда, чтобы понять, что правда и что ложь, но я мало чему могу научить тебя. Ты сама не знаешь, что тебе уже ведомо и всю свою жизнь будешь учиться тому, что и так заложено в тебе. Вот в чем правда.

Она пристально посмотрела на обнадеженную Тиффани, и вздохнула. — Пойдем на улицу. — сказала она. — Я дам тебе первый урок. Только один урок, другого не будет. И тебе не придется ничего И не надо ничего записывать во всякие там книги с глазами на обложках.

  98