Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
47 
— В том-то и дело, что стоит! — всхлипнула Глэдис. — Он… Я люблю его, Мэйбл.
Мэйбл не осмелилась просить, чтобы Глэдис назвала имя, но у нее были свои догадки. Вернее, одна, совершенно потрясающая догадка. Она была почти уверена, что это — правда. Этим мужчиной должен был быть Пол Уорд. Как и когда они встретились, каковы были их отношения, Мэйбл могла только предполагать — Глэдис не обмолвилась об этом ни словом. В последний раз, когда она упоминала при ней о Поле, он был где-то в Европе. Значит, он вернулся в Нью-Йорк.
Вернулся, чтобы нанести Глэдис безжалостный удар. За всю свою жизнь Мэйбл только один раз видела женщину в подобном состоянии — это была ее сестра. В двадцать один год она совершила самоубийство из-за парня, который жил по соседству, а Мэйбл нашла тело. Это стало трагедией всей ее жизни, и теперь, глядя на Глэдис, которая мало чем отличалась от трупа, Мэйбл с ужасом подумала, уж не пыталась ли ее подруга покончить с собой. Быть может, не сознавая, что делает, она могла просто допустить, чтобы эта ужасная авария произошла…
Но этого не знала даже сама Глэдис. Она лежала на подушке совершенно неподвижно, и из ее крепко зажмуренных глаз текли слезы. И Мэйбл плакала вместе с ней — вместе с ней и о ней.
Глава 9
Весь следующий месяц ушел у Глэдис на то, чтобы хоть как-то поправиться. На голове у нее остался шрам длиной в несколько дюймов, начинавшийся от левого виска и исчезавший в волосах. Спустя три недели после аварии он все еще был ярко-красным. Впрочем, когда она отправилась в больницу, чтобы проверить, все ли в порядке, пластический хирург, который зашивал ее в ту страшную ночь, обещал, что через полгода шрама совершенно не будет видно.
Глэдис понимала, что все могло быть хуже, гораздо хуже. Она могла погибнуть, могла получить такие повреждения, что пролежала бы в коме до конца дней своих, спокойная и безмятежная, как тыква на грядке. Но все обошлось. Сломанная рука срослась.
Сотрясение мозга прошло без последствий, и единственным, что беспокоило Глэдис, была травма шейных позвонков. Она все еще носила гипсовый корсет, когда — уже в конце апреля — ей неожиданно позвонил Рауль.
У него опять было для нее задание. Один из журналов готовил большой материал о жертве изнасилования. Насильник был схвачен, и репортаж о процессе над ним обещал стать довольно скандальным, однако в качестве дополнения к текстовому и рисованному материалу[4] редактору нужны были фотографии.
Глэдис думала два дня и в конце концов… согласилась. Ей хотелось отвлечься от собственных проблем, да и по работе она соскучилась. И жалеть ей не пришлось.
Жертва — девушка по имени Кристин — произвела на Глэдис очень приятное впечатление. Ей было всего двадцать пять лет, однако, несмотря на это, она уже была довольно известной манекенщицей. Именно была, так как насильник, подкарауливший ее, когда Кристин выходила из такси на Пятой авеню, располосовал ей лицо обломком опасной бритвы.
На репортаж у Глэдис ушло два дня. Единственное, что было ей не по душе, — это то, что они с Кристин встречались в «Карлайле», где когда-то жил Пол.
Зато фотографии Глэдис удались. Они вызвали большой резонанс и, как говорили, даже способствовали тому, что насильник получил пятнадцатилетнюю прибавку к своим пятидесяти годам заключения.
От Пола по-прежнему не было никаких известий. Вот уже больше месяца она не звонила ему. Он тоже не звонил. Глэдис не знала даже, где находится сейчас «Морская звезда», на которую он собирался вернуться. Ей было известно только одно: Пола нет в Нью-Йорке, и подчас она думала об этом почти что с облегчением. Сознавать, что человек, которого ты любил всем сердцем и потерял, находится где-то совсем рядом, было бы намного тяжелее. В глубине души Глэдис продолжала верить, что когда-нибудь Пол все-таки позвонит ей, однако к середине мая ее призрачная надежда окончательно растаяла. Она поняла, что он ушел из ее жизни, и скорее всего — действительно навсегда. Пол оставил за собой выжженную равнину в ее душе, которая, если и зарастет когда-то новой травой, все равно еще долго будет пахнуть гарью в жаркий полдень. Что ж, придется научиться жить с этим, как она научилась жить без Дуга. Мечта исчезла. Уходя, Пол забрал с собой и ее сердце, и ее любовь, которую она подарила ему. У Глэдис осталось только сознание того, что и он любит ее. Она знала, что это так, и ничто не в силах было разубедить ее. Даже сам Пол, что бы он ни говорил и что бы ни делал.
47 
