Последние отзывы

  37  

— Но в чем смысл этой выходки? — спросил инспектор.

— Никакого смысла, так уж вышло. Я не сумасшедшая. И не было у нас коллективной галлюцинации. Можете спросить у бригадира Сира: он сохранил несколько клочков своей бороды на тот случай, если подвергнется дисциплинарному взысканию.

— Не понимаю…

— Он отдаст ее на генетический анализ, чтобы доказать, что это его собственная борода, — ответила капитан Фешмор.

Эти слова означали, что центральный комиссариат Девятого округа, наверняка очень сплоченный, готов встретить любые административные меры, какие только могло повлечь за собой это дело. Все догадывались, что министр потребует головы обоих виновников, если не самой капитана Фешмор.

— И что я, по-вашему, должен написать в рапорте об этих выдумках?

Фешмор не ответила.

— Но сами-то вы что об этом думаете?

— Думаю, что это имеет отношение к тому задержанному, Эмманюэлю Жозефу. Он и в самом деле маг.

— Маг? — переспросил инспектор, окончательно сбитый с толку.

— Во время задержания на вокзале Сен-Лазар он объявил рядовому Дюфраншмену, что его сын болен муковисцидозом, но если он помолится — мальчик выздоровеет.

— Что? — спросил ошеломленный инспектор. — Вы верите в этот вздор?

— Инспектор, у меня диплом по математике, и я верю в то, что вижу своими глазами, — ответила она спокойно. — Я знаю, что сын Жан-Пьера Дюфраншмена был болен муковисцидозом. И знаю, что через час он выздоровел.

Инспектор посмотрел на нее пристально и сурово. Брижитт Фешмор не сомневалась, что тот напишет в своем рапорте: «Центральный комиссариат Девятого округа был поражен приступом коллективного помешательства». Или того хуже. Министр начнет свирепствовать. Что ж, чему быть — того не миновать.

Инспектор встал и сухо попрощался.

Было это в понедельник.

А в среду знающая свое дело «Канар аншене» дала на первой полосе заголовок: «ОТ ПОЛИЦЕЙСКИХ БОРОД У МИНИСТРА ШЕРСТЬ ДЫБОМ».

Далее следовал подробный отчет о происшествии.

Министр как раз получил рапорт из главной инспекции; его кровь вскипела. Он приказал уволить со службы четырех полицейских, любой ценой разыскать Эмманюэля Жозефа и выпроводить его из страны без лишнего шума.

К его удаче, по крайней мере кажущейся, Эмманюэль Жозеф появился вновь на первом этаже большого универмага, точнее, в отделе парфюмерии и косметики. Здесь он высказался о нелепости товаров, предлагаемых легкомысленным покупательницам, о тщетности борьбы против возраста — этой глупой одержимости собственной внешностью и желанием нравиться. Ведь старение так же естественно, как созревание плодов, а если кто похож на гнилой плод, то лишь потому, что червь завелся в его собственной душе.

Удивленные покупательницы прислушались к этой речи, подкреплявшей их собственные смутные чувства. И протесты продавщиц, демонстрирующих товар, помешать этому не смогли. К оратору стали стекаться покупательницы, а вслед за ними и покупатели. Меньше чем за полчаса вокруг него образовалась маленькая толпа. Его красноречие текло рекой, голос был страстным и энергичным. Вскоре сюда поднялись люди с подвального этажа, из отдела скобяных и строительных товаров. Только что зашедшие в магазин недоумевали о причине сборища, так же как и те, что спускались на эскалаторе с верхних этажей; и все пополняли его собой.

— Неужели подобает достоинству женщин, девушек, матерей, жен тратить целые состояния на средства, которые сулят им молодость, но лишь вынуждают обманывать самих себя? Неужели подобает человеческому достоинству, что люди, вместо того чтобы посвятить себя благородным задачам жизни, радости и любви, поддерживают производство подделок? Кого они прельстят? Какая любовь может родиться из иллюзий и лжи? Неужели вы полагаете, что ваш Создатель не видит вас и не сокрушается из-за вашего ребячества?

Охранники у дверей сообразили, что им одним не по силам рассеять этот митинг, и известили дирекцию, а та догадалась, что смутьян с первого этажа, возможно, тот же самый, что вызвал беспорядок на вокзале Сен-Лазар. Так что в целях самозащиты была вызвана полиция. К тому же, черт возьми, этот одержимый подрывал торговлю…

Полиция не заставила долго себя упрашивать: арест Эмманюэля Жозефа наверняка зачтется тем храбрецам, которым он попадется в руки. Вскоре к магазину подкатили два полицейских фургона с воющими сиренами. Потом жандармерия ворвалась в здание и наткнулась на преграду — неописуемую толпу. Действительно, многие защитники Эмманюэля Жозефа грудью встали, чтобы помешать держимордам приблизиться к нему. С полок были сметены дорогостоящие флаконы, продавщицы и покупательницы вопили наперебой, в ход пошли дубинки, затрещины и ругательства. Тут какая-то покупательница схватила Эмманюэля Жозефа за руку.

  37