Лёгкий, ненавязчивый романчик 
82 
Недаром он слывет мудрейшим из всего птичьего племени. Такая о нем молва у меня на родине, ваша честь.
В: Очень мне нужно выслушивать про ваши детские годы и бабьи сказки! И про часы ожидания тоже можете пропустить. Выходил ли Его Милость из пещеры?
О: Не знаю, сэр.
В: Знаете!
О: Да нет же, сэр. Я ведь целый день прождал. Дик выходил, потом и девица, а Его Милость не показывался. Верьте слову, сэр. Как скрылся он в пещере, так с тех пор Джонс его не видел.
В: Тогда рассказывайте про слугу и девицу. Когда они вышли?
О: Только вечером, сэр, примерно за час до заката. И все это время я провел в ожидании. Солнце палит, а у меня ни капли воды и по части провианта прямо беда. Завтрак у меня был не Бог весть какой, черствый ломоть хлеба с сыром. Остаточки кое-какие в переметной сумке у седла остались – с собой захватить не догадался. И уж так бедного валлийца на еду позывает – хоть волком вой. Ей-богу, правую руку бы отдал за какой-нибудь пучок полыни или яснотки.
В: Полно тебе расписывать свои мучения. Тебе нынче не от голода спасаться, а от виселицы. Рассказывай про их появление.
О: Всенепременно расскажу, сэр. Но прежде – еще про одну странность. Я ее не вдруг обнаружил. Из утеса над пещерой – там, где вороны сидели, – прямо из травы поднимался тонкий дымок. Вот как из печи, в какой обжигают известь. Трубы я никакой не заметил. Стало думать, в пещере горел огонь, а дым выбивался через трещину или отверстие.
В: Пламени не видали?
О: Не видал, сэр. И дымок-то шел с перерывами: то идет, то прекратится, то вновь пойдет. А иногда мне случалось учуять его запах. Конечно, издалека хорошо не принюхаешься, но я разобрал, что тянет смрадом. Очень мне этот дух не понравился.
В: Стало быть, горели не дрова?
О: Дрова-то дрова, сэр, но кроме них еще какая-то мерзость. Чад, как в дубильне, – от всяких диковинных солей или масел. Мало того, сэр, по временам в пещере раздавался гул, какой производит рой пчел. То словно бы делался ближе, то как будто удалялся. Вокруг же меня – ни единой пчелки, разве что шмель пролетит. Какие пчелы, если цветов почти не видать – так, крохотки малые.
В: Гул, говорите, доносился из пещеры?
О: Да. Самое громкое – как жужжание. Но жужжание внятное.
В: К чему же вы все это приписали?
О: Ни к чему, сэр. Я, изволите видеть, был околдован. Пожелай я уйти, все равно бы не смог.
В: А говорите – «ни к чему».
О: Я же рассказываю по порядку, сэр. Я это вывел из беседы с Луизой, а говорили мы с ней после, – выходит, и речь о том впереди.
В: Хорошо. Прежде всего, готовы ли вы подтвердить, что во весь тот день не покидали своего укрытия?
О: Раза два отлучался, сэр. Всякий раз не дольше чем на пять минут: уходил поискать поблизости воды, а заодно и ноги размять. Тяжко ведь лежать без движения на жесткой земле. Ей-богу, только два раза. А когда возвращался, внизу все было как прежде.
В: Вы ведь говорили, что ночь накануне почти не спали? Не случилось ли вам заснуть на вашем дозорном месте?
О: Помилуйте, сэр, я небось не на перине нежился.
В: Ничего от меня не скрывайте, Джонс. Что за беда, если вы в уважение человеческой природы и обстоятельств позволили сну себя сморить. Ну?
О: Раз-другой нападала будкая дремота, как бывало в седле. Но чтобы уснуть по-настоящему – видит Бог, нет.
В: Вы ведь понимаете, для чего я делаю такой вопрос. Станете ли вы отрицать, что могли и просмотреть, как кто-то вышел из пещеры?
О: Быть того не может, сэр.
В: Очень даже может. Вы сами показали, что дважды отлучались. А про дремоту забыли?
О: Да я и вздремнул-то вполсна, сэр. Притом вы же еще не знаете, что рассказала Луиза.
В: Так рассказывайте.
О: Так вот, сэр. Время, стало быть, шло, тени росли и уже протягивались по траве пастбища. Но самая мрачная тень пала на мою душу. Боюсь, не стряслось ли какого лиха: больно долго они не показываются. А мне здесь оставаться дальше не с руки: невелика радость торчать в такой глуши, когда стемнеет. Я было подумывал воротиться к месту нашего ночлега и донести обо всем правосудию, но смекнул, что в этом случае благородный родитель Его Милости сраму не оберется. Нет, думаю, надо рассказать ему самому, а уж он пусть решает, как поступить.
В: Ближе к делу.
О: Лежу я, значит, раскидываю умом и ни тпру ни ну. И вдруг из пещеры выскакивает Дик. Глазищи безумные – как есть помешанный, – а на лице величайший ужас. Пробежал немного, поскользнулся и – как на льду: хлоп ничком. Но тут же вскочил и озирается, да с таким страхом, точно за ним гонится какая-то невидимая мне напасть. Рот раскрыл, хочет крикнуть, а крик не идет. Он и припустился наутек – знать только и думал, как бы унести ноги от того, что нашел в пещере. Шасть тем самым путем, каким сюда добрался – только я его и видел. Что прикажете делать? Бежать следом? Он такую прыть явил, что не угнаться. Ничего, думаю, ничего, Дэйви: одна рыбка ускользнула, зато другие остались. Подождем. Почем мне знать, может, Дик просто-напросто отправился за лошадьми и сию же минуту будет назад.
82 
