Последние отзывы

  71  

— Каплун — это ты намекаешь, что хозяйство у него не в порядке? — спросила Ясмин.

— Не знаю, не уверен. Ему шестьдесят три, он женился в сорок два из соображений дружбы и удобства. Никакого секса.

— Откуда ты знаешь?

— А я и не знаю, но такою общее мнение. Он сам однажды признался: «У меня не было никаких сексуальных приключений до двадцати девяти лет…»

— Небольшая задержка в развитии.

— Я сомневаюсь, чтобы они у него и вообще были. Его преследовали многие известные женщины, но неизменно без успеха. Актриса Пат Кемпбелл, эта роскошная женщина, как-то про него сказала: «Он член какого-то там общества, но этим его членство и ограничивается».

— Хорошо сказано.

— Его диета, — продолжил я, — сознательно направлена на максимальную умственную активность. «Я заявляю, — писал он однажды, — что питающийся виски и мертвыми телами не способен на хорошую работу».

— В отличие, следует понимать, от виски и живых тел.

Быстро она врубается, наша Ясмин.

— Он социалист и марксист, — добавил я. — Считает, что всем должно заправлять государство.

— Тогда он даже больший осел, чем я думала, — сказала Ясмин. — Мне уже хочется взглянуть на этого Шоу, когда его шарахнет жучиный порошок.

По пути через Лондон мы купили на Пикадилли, в магазине Джонсона, прекрасную кисть оранжерейного мускателя. Виноград был кошмарно дорогой, бледно-желтовато-зеленый и очень крупный. К северу от Лондона мы остановились на обочине и достали жестянку жучиного порошка.

— Может, удвоим дозу? — спросил я.

— Утроим, — твердо сказала Ясмин.

— Думаешь, это безопасно?

— Если то, что ты рассказывал, правда, на него потребуется половина жестянки.

— Ну, хорошо, — сказал я и пожал плечами. — Утроим так утроим.

Мы выбрали виноградину, висевшую в самой нижней точке грозди, и осторожно сделали на кожице маленький надрез. Я выскреб немного мякоти, а затем засыпал на ее место тройную дозу порошка, аккуратно умял булавочной головкой, и мы продолжили свой путь.

— Ты понимаешь, что это будет впервые, когда кто-либо получит от нас тройную дозу.

— Не беда, — беспечно махнула рукою Ясмин. — Этот человек явно лишен полового влечения. Тут даже задумаешься, не евнух ли он. У него случаем не писклявый голос?

— Не знаю.

— Чертовы писатели, — проворчала Ясмин, а затем устроилась на сиденье поглубже и провела остаток пути в мрачном молчании.

Дом Шоу оказался большим непривлекательным кирпичным строением с довольно приличным садом. Когда я остановился около него, было двадцать минут пятого.

— Ну и что же мне делать? — спросила Ясмин.

— Ты обойдешь дом до самого края сада и найдешь там маленький деревянный сарай со скошенной крышей. В этом сарае он и работает. Сейчас он тоже, наверное, там. Просто вломись туда без предупреждения и разведи свой всегдашний треп.

— А что, если я наткнусь на жену?

— Придется рискнуть, — сказал я. — Но, скорее всего, ничего такого не будет. И скажи, что ты вегетарианка, ему это понравится.

— Как называются его пьесы?

— «Человек и сверхчеловек», — сказал я. — «Доктор перед дилеммой», «Майор Барбара», «Цезарь и Клеопатра», «Андрокл и лев» и «Пигмалион».

— А если он спросит, какая мне больше нравится?

— Скажи «Пигмалион».

— Хорошо, я скажу «Пигмалион».

— Льсти ему напропалую. Скажи ему, что он не только величайший драматург, но и величайший музыкальный критик изо всех, когда-либо живших. А в общем, не очень беспокойся, много говорить тебе не придется. Говорить будет он.

Ясмин вышла из машины, миновала ворота и твердыми шагами направилась в сад. Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла за углом, а затем выехал на шоссе и нанял комнату в пабе «Фургон и кони». Поднявшись в эту комнату, я достал свое оборудование и приготовил все необходимое для быстрого перевода спермы Шоу в замороженные соломинки. Часом позже я вернулся к дому Шоу и стал ждать Ясмин. Ждать пришлось не очень долго, но я не намерен рассказывать вам то, что было потом, раньше, чем то, что было сначала. Такие вещи лучше излагать в их естественном порядке.

— Я вошла в сад, — сказала мне Ясмин, когда мы сидели в пабе за прекрасным пудингом с мясом и почками и бутылкой пристойного «Боне», — прошла его до конца, увидела сарай и направилась прямо туда. Каждую секунду я ожидала услышать сзади крик миссис Шоу «Постойте!». Но никто меня не увидел, никто не остановил. Я открыла дверь и осторожно заглянула. Там было пусто. Бамбуковое кресло, стол вроде кухонного, заваленный бумагами, и вообще спартанская атмосфера. И никаких признаков Шоу. Ну что ж, подумала я, будем сматывать удочки, и громко захлопнула дверь.

  71