Последние отзывы

  74  

Не убить ли себя, нерешительно подумал он. Это было вполне возможно; с небольшой внутренней подготовкой он мог использовать один из своих собственных зубов, чтобы отравить себя. Но пока оставался хоть малейший шанс, он не задумывался над этим всерьёз. Как держатся в войне люди Культуры? Они будто бы тоже в состоянии умереть по собственной воле, и как бы то ни было, это у них будто бы сложнее, чем просто яд. Но как они удерживаются от искушения избежать этого, эти мягкие, развращённые миром умы? Он представил их в бою, как они, получив первые раны, почти в то же мгновение прибегали к автоэвтаназии. Эта мысль заставила его улыбнуться.

Идиране тоже умели впадать в смертельный транс, но они использовали его только в случае чрезвычайного позора или бесчестия, или если закончен труд всей жизни, или если кому-то грозила калечащая болезнь. И иначе, чем Культура — или Оборотни, — они в полной мере наслаждались своей болью, не подавляя её никакими оглушающими веществами собственного организма. Оборотни рассматривали боль как рудимент своей эволюции из животного мира. Культура просто боялась её. Но идиране обходились с ней со своего рода презрением.

Хорза посмотрел поверх двух больших каноэ вдоль берега на открытые двери в корме парома. Пара роскошно окрашенных птиц гордо вышагивала по крыше, совершая мелкие, ритуализованные движения. Хорза некоторое время наблюдал за ними. Лагерь пожирателей постепенно просыпался, а утреннее солнце становилось всё ярче. Из редкого леса поднимался туман. Высоко в небе стояли облака. Из своей палатки вышел мистер Один, зевнул, потянулся, потом вытащил из-под куртки тяжёлый пистолет и выстрелил в воздух. Казалось, это было сигналом для всех пожирателей вставать и приниматься за будничные дела, если они ещё не были сделаны.

Шум примитивного оружия спугнул птиц с крыши шаттла. Он взмыли в воздух и полетели прочь над деревьями и кустами вокруг острова. Хорза посмотрел им вслед, потом опустил взгляд, уставился на золотой песок и медленно и глубоко задышал.

— Твой великий день, чужак, — заметил мистер Один с ухмылкой и остановился перед Оборотнем. Он сунул пистолет в кобуру на верёвке под курткой. Хорза посмотрел на мужчину, но ничего не сказал. Опять праздничный обед в мою честь, подумал он.

Мистер Один обошёл вокруг Хорзы и осмотрел его. Хорза следил за ним глазами, пока мог, и ждал, что тот увидит повреждённые кислотным потом верёвки на запястье. Но мистер Один ничего не заметил, и когда снова появился в поле зрения Хорзы, он по-прежнему слегка улыбался, легонько покачивая головой, и был, казалось, доволен, что жертва по-прежнему крепко связана и привязана к колу. Хорза напряг все свои силы, чтобы растянуть верёвки на запястьях, но они не поддавались. Не получилось. Мистер Один ушёл, чтобы присмотреть за пожирателями, сталкивавшими в воду рыбацкие каноэ.

Незадолго до полудня был принесён на носилках Фви-Зонг. Как раз вернулись рыбацкие каноэ.

— Дар море и воздух! Дань большой Круговой Море с его громадный богатство! Смотреть, какой чудесный день тебя ожидать! — Фви-Зонга ссадили по другую сторону костра, и он улыбнулся Оборотню. — Вся ночь ты иметь время думать, что будет принести тебе этот день. В темнота ты иметь возможность смотреть на плоды вакуум. Ты видеть пространство между звезды, ты видеть, сколько там пустота, как мало там быть что-нибудь. Теперь ты быть способен оценить честь, который тебе будет оказан, как счастливо ты мочь превознести себя, потому что это быть мой знак, мой жертвоприношение! — Фви-Зонг восхищённо захлопал в ладоши, и его громадное тело заплескалось вверх и вниз. Он постоянно проводил округлыми ладонями у рта, и складки плоти над его глазами ненадолго поднимались и открывали белизну внутри. — Хо-хо-о! Какой удовольствие мы все будем иметь!

Пророк сделал знак, и носильщики понесли его к морю, чтобы умыть и умастить.

Хорза наблюдал, как пожиратели готовили еду. Они вспарывали рыбу, выбрасывали мясо и оставляли кишки, чешую, головы и кости. Они удаляли моллюсков из раковин и оставляли раковины. Они перемалывали скорлупу с сорной травой и какими-то яркими морскими улитками. Хорза смотрел на происходящее перед его глазами и видел, насколько опустились пожиратели, видел струпья и язвы от недоедания и общей слабости. Кашель и насморк, шелушащаяся кожа и деформированные конечности — всё говорило о последней стадии смертельной диеты. Рыбье мясо и моллюски из больших, сочащихся кровью корзин были возвращены в море. Хорза внимательно, насколько позволяли расстояние и повязка на лице, вглядывался, но не смог уличить ни одного пожирателя в том, что тот тайком откусил сырой рыбы из корзины, что выбрасывали в море.

  74