Последние отзывы

  64  

* * *

Хорза проснулся в утренних сумерках. Он по-прежнему лежал на омываемой водой крыше шаттла как что-то, что выполоскали и разложили на столе. Он полуспал, полубодрствовал. Похолодало, свет стал слабее и синее, но больше ничего не изменилось. Он заставил себя снова погрузиться в сон, уйти прочь от боли и потерянных надежд.

Больше не изменилось ничего… кроме него…

Надо плыть к острову.

Когда Хорза проснулся тем же утром второй раз, он чувствовал себя совсем иначе — лучше, бодрее. Солнце поднялось высоко в небо, оставив позади себя высокий туман.

Остров стал ближе, но Хорзу проносило мимо. Теперь течение несло его и шаттл прочь от острова, после того как они приблизились на два километра к группе рифов и песчаных отмелей вокруг острова. Хорза обругал себя за то, что так долго спал. Он выбрался из скафандра — теперь он был бесполезен и заслуживал быть выброшенным — и оставил его на чуть скрытой водой крыше парома. Хорза был голоден, в желудке урчало, но чувствовал он себя в форме и в состоянии проплыть те три километра, что, по его оценкам, отделяли от острова. Он нырнул в воду и поплыл сильными гребками. Правая нога болела там, где в неё попал лазер Ламма, и на теле ещё не зажили стёртые места. Но он сможет это осилить; он знал, что сможет.

Через несколько минут Хорза один-единственный раз оглянулся назад. Скафандр ещё был виден, паром — нет. Пустой скафандр походил на сброшенный кокон твари, претерпевшей метаморфозу. Раскрытый и пустой, он качался на волнах позади него. Хорза отвернулся и поплыл дальше.

Остров хотя и медленно, но приближался. Вода сначала казалась тёплой, но потом будто стала холоднее, и боль в теле усилилась. Не обращая на неё внимания, Хорза отключил её, но заметил, что начал плыть медленнее, и понял, что с самого начала взял слишком высокий темп. Он сделал короткую передышку, болтая в воде ногами и попив немного тёплой пресной воды, поплыл осознанно ровными гребками к серой башне далёкого острова.

Ему очень повезло, внушал он себе. Он не был серьёзно ранен при падении парома — хотя боли все ещё докучали ему своими жалобами, как бесшумные родственники, запертые в дальней комнате, и мешали сосредоточиться. Вода хоть и стала ощутимо холоднее, но была пресной, так что он мог пить её и не бояться обезвоживания организма. Но в голове пронеслось, что солёная вода держала бы его лучше.

Хорза не сдавался. Плыть должно было становиться все легче, но всё время становилось лишь труднее. Он перестал думать об этом, сосредоточился на своих движениях, на ровных, ритмичных взмахах рук и ног, толкающих его сквозь воду, через волны, вверх, вперёд, вниз; вверх, вперёд, вниз…

Под собственными парами, сказал он себе, под собственными парами.

Гора на острове росла очень медленно. Хорзе казалось, будто он сам строит её, укладывает слой за слоем ровно с таким напряжением, которое необходимо, чтобы заставлять гору казаться больше, собственными руками укладывает камень за камнем… Ещё два километра. Потом ещё один. Солнце поднималось всё выше.

Наконец он добрался до внешних рифов и отмелей и оцепенело заскользил мимо них по мелководью. Море боли. Океан усталости.

Он плыл к берегу, через веер волн и прибоя, проникающего сквозь просветы в рифах, которые он миновал…

…и чувствовал себя так, будто вовсе не снимал скафандра, будто тот всё ещё был на нём и, задубев от старости и ржавчины или наполнившись водой и песком, тянул его назад.

Он слышал, как волны разбивались о берег, а когда поднимал голову, видел людей на берегу: худые тёмные фигуры в лохмотьях толпились вокруг круглой палатки и костра или бродили неподалёку от них. Некоторые находились прямо перед ним, стояли в воде с корзинами, большими дырявыми корзинами на бёдрах; они бродили по мелководью, что-то собирали и складывали в эти корзины.

Его они не замечали, и потому он плыл дальше, медленными, почти поглаживающими движениями рук и ног.

Люди, собиравшие дары моря, совсем не обращали на него внимания. Они продолжали бродить по прибою, время от времени наклоняясь, чтобы что-то достать из песка. Глаза их ищуще рыскали вокруг, но лишь в ближайшем окружении, так что его они не видели. Гребки Хорзы замедлились до едва заметного, умирающего поглаживания. Он уже не мог поднять руки из воды, а ноги совсем онемели…

Потом сквозь шум прибоя Хорза словно во сне услышал рядом крики множества голосов и приближающийся плеск. Он всё ещё медленно плыл, когда его подняла очередная волна, и он увидел множество худых людей в набедренных повязках и рваных куртках, бредущих к нему по воде.

  64