Последние отзывы

  69  

Брута рассмеялся. – Знаешь, сказал он, я не думаю, что верю теперь во что-нибудь. – Кроме меня!

– Ох, я знаю, что ты существуешь, сказал Брута. Он почувствовал, как Ом слега расслабился. – Кстати, о черепах. В черепах я могу поверить. В них, вроде как, много сущности в одном месте. А вот с богами у меня, в общем-то проблемы. – Смотри, если люди перестанут верить в богов, они начнут верить во что-нибудь другое, сказал Ом. – Они будут верить в паровой шар молодого Урна. Во что-нибудь. – Гммм. Зеленое сияние в небе означало, что свет зори в неистовстве гнался за солнцем. Ворбис застонал. – Я не понимаю, почему он не проснется, – сказал Брута. – Я не смог найти сломанных костей. – Как ты узнал?

– Один из Эфебских свитков был все о костях. Ты можешь что-нибудь для него сделать?

– С какой стати?

– Ты – бог. – Ну, да. Если бы я был достаточно силен, я бы, пожалуй, поразил его молнией. – Я думал, Ио посылает молнии. – Нет, только гром. Можно посылать сколько угодно молний, но насчет грома придется договариваться. Теперь горизонт был широкой золотой тесьмой. – Как насчет дождя? – сказал Брута. – Как насчет чего-нибудь полезного?

Полоса серебра появилась под золотом. Солнечный свет мчался к Бруте. – Это крайне оскорбительное замечание, сказала черепаха. – Замечание, рассчитанное на то, чтобы задеть. В быстро разрастающемся свете Брута разглядел один из каменных островков неподалеку. Его разрушенные солнцем колонны не обещали ничего, кроме тени, но с тенью, всегда и в больших количествах доступной в Цитадели, здесь была напряженка. – Пещеры? – сказал Брута. – Змеи. – Но все-таки пещеры?

– Со змеями. – Ядовитыми?

– Посмотрим.

* * *

«Безымянный» Корабль мягко бежал вперед, с наполненной ветром робой Урна, прикрепленной к мачте, сделанной из остатков рамы сферы, связанных вместе шнурками сандалий Симони. – Я думаю, что я понял, что стряслось, сказал Урн. – Проблема превышения скорости. – Превышения скорости? Мы вылетели из воды! – сказал Симони. – Нужен какой-нибудь управляющий/регулирующий механизм, сказал Урн, царапая чертеж на борту корабля. – Нечто, что открывало бы клапан, если пара слишком много. Думаю, я смогу кое-что сделать с парой вращающихся шаров. – Смешно ты говоришь, сказал Дидактилос. – Когда я почувствовал, что мы покинули воду и сфера взорвалась, я отчетливо осознал…. – Эта проклятая штуковина чуть нас не убила! – сказал Симони. – Потому следующая будет лучше, весело сказал Урн. Он оглядел далекий берег. – Почему бы нам не высадиться где-нибудь здесь? – сказал он. – В пустыне? – сказал Симони. – На кой? Нечего есть, нечего пить, легко заблудиться. Омния – единственное направление при таком ветре. Мы сможем высадиться по эту сторону города. Я знаю людей. И эти люди знают людей. По всей Омнии есть люди, которые знают людей. Людей, которые верят в Черепаху. – Знаете, я никогда не подразумевал, что люди должны верить в Черепаху, несчастным голосом сказал Дидактилос. – Это просто большая черепаха. Она просто существует. Просто так уж оно есть. Не думаю, что Черепаха кого-нибудь проклинает. Я просто думал, что это хорошая идея, записать все это и немного объяснить. – Люди сидят ночь напролет на часах, пока другие люди делают копии, сказал Симони, игнорируя его. – Передают их из рук в руки. Каждый делает копию и передает! Это распространяется, как подземный пожар. – И как, уже много копий? – сказал Дидактилос опасливо. – Сотни! Тысячи!

– Пожалуй, уже слишком поздно просить, скажем, пять процентов как авторский гонорар? – сказал Дидактилос; на мгновение на его лице промелькнула надежда. – Нет. Пожалуй, и речи об этом быть не может. Нет забудь, что я спросил. В воздухе просвистели несколько летучих рыб, преследуемых дельфином. – Не могу не чувствовать некоторого сожаления об этом молодом человеке, Бруте, сказал Дидактилос. – Велика потеря! сказал Симони. – Священников и так слишком много. – У него – все наши книги, сказал Урн. – Он, пожалуй, всплывет от такого количества знаний в нем, сказал Дидактилос. – В любом случае, он сумасшедший, сказал Симони. – Я видел, как он шептался с той черепашкой. – Я надеюсь, она все еще при нем. Некоторые из них довольно вкусны, сказал Дидактилос.

* * *

Пещера – громко сказано, просто глубокая ложбина, вытесанная бесконечными ветрами пустыни и, давным-давно, водой. Но этого хватало. Брута стал на колени на каменном полу и поднял камень над головой. В ушах звенело и глазные яблоки, казалось, катались по песку. Никакой воды с заката и сто лет никакой еды. Он должен это сделать. – Извини, сказал он и опустил камень вниз. Змея внимательно наблюдала за ним, но охваченная утренней апатией, была слишком медлительна, чтобы увернуться. Этот трещащий звук, Брута знал, его совесть будет снова и снова повторять ему. – Отлично, произнес рядышком Ом. – Теперь обдери ее, и не теряй сока. Кожу тоже сохрани. – Не хочу этого делать, сказал Брута. – Посмотри на это так, сказал Ом, если бы ты вошел в эту пещеру, и не было бы меня, чтобы тебя предупредить, ты бы лежал на полу с ногой размером со шкаф. Упреди, дабы не быть упрежденным…. – И змея эта не слишком большая, сказал Брута. – А потом, когда ты бы корчился в неописуемой агонии, ты воображал бы все те вещи, которые проделал бы с этой проклятой змеей, если бы добрался до нее первым. – сказал Ом. – Ну, твое желание исполнилось. И не давай Ворбису, добавил он. – У него продолжается жар. Он все что-то бормочет. – Ты действительно думаешь, что ты доставишь его в Цитадель, и они тебе поверят? – сказал Ом. – Брат Намрод всегда говорил, что я очень правдив, сказал Брута. Он разбил камень о стену пещеры чтобы получить грубое острие, и осторожно начал разделывать змею. – В любом случае, у меня нет выбора. Не могу же я просто оставить его. – Можешь, сказал Ом. – Умирать в пустыне?

  69