Последние отзывы

  4  

Все стало налаживаться, но она слегла с тяжелейшим гриппом, да таким, что, проболев месяц, чувствовала себя при смерти. Никогда в жизни она так не болела. Температура не проходила, кашель напоминал туберкулезный и душил ее с утра до вечера до тошноты. В конце концов, провоевав с болезнью четыре недели, Сара решила разориться и сходить к врачу. Оказалось, что у нее действительно грипп, но не только. Она ждала следующего ребенка. На этот раз не было злости, ярости, приступа бешенства, были просто отчаяние и плач, который, как казалось Оливеру, никогда не кончится. Она не могла отнестись к этому спокойно, не могла еще раз пройти через это. Она не могла бы растить еще одного ребенка. Бенджамин не успел вырасти из пеленок, а тут еще один. Тогда Сара единственный раз видела, что и Оливер по-настоящему приуныл. Он не знал, что делать, чем утешить ее. И, как в первый раз, боялся за ребенка, но Сара только сильнее плакала, когда слышала об этом.

– Я не могу... Я просто не могу, Олли... пожалуйста, не заставляй меня...

Они снова спорили по поводу аборта, и однажды Сара почти убедила мужа, утверждая, что если он не согласится, то она может сойти с ума. Но все-таки он отговорил ее. В середине срока беременности Сары Олли получил прибавку к зарплате, которую целиком потратил на няню для Бенджамина. Она приходила к ним три раза в неделю после обеда. Это была ирландка из многодетной семьи. Сара смогла выходить, посещать библиотеки, друзей, галереи и музеи. Настроение у нее улучшилось. Ей даже стало нравиться быть с Бенджамином, и раз или два она взяла его с собой в музей. Оливер знал, что, хотя она и не признавалась в этом, второй ребенок становился для нее желанным.

Мелисса родилась, когда Бенджамину исполнилось два года, и Оливер начинал серьезно думать о переезде с семьей в загородный дом. Они смотрели дома в Коннектикуте почти каждый уик-энд и в итоге убедились, что просто не могут этого себе позволить. Тогда они попытали счастья на Лонг-Айленде, в Вестчестере – казалось, что этим поездкам не будет конца. Паунд-Ридж, Бронксвилл, Катона, и, наконец, год спустя они нашли именно то, что хотели, в Перчесе. Это был старый фермерский дом, в котором никто не жил на протяжении двадцати лет и в который требовалось вложить уйму труда. Дом был частью имения и достался им за бесценок. «Бесценок» все же влетел им в копеечку, но они сами сделали ремонт и за год превратили его в очень милое жилище, чем оба гордились.

– Но это не значит, что я намерена и дальше рожать детей, Оливер Ватсон, – твердила Сара.

Для нее достаточной жертвой было уже то, что она жила в пригороде. До замужества Сара давала себе слово, что никогда на это не согласится. Но даже она признала такую жизнь более разумной. Квартира на Второй авеню стала просто невыносимой, а те дома, что им приходилось видеть в городе, казались крошечными и непомерно дорогими. Здесь же дети имели свои комнаты. В доме были большая уютная гостиная с камином, библиотека с хорошим собранием книг, уютная кухня с двумя стенами из кирпича, массивными потолочными балками и старинной печью, которая по настоянию Сары была сохранена и отреставрирована. Огромные окна выходили в сад. Сара могла готовить и одновременно наблюдать, как играют дети. Переехав в деревню, они из экономии отказались от помощи девушки-ирландки.

Бенджамину тогда исполнилось три, и каждое утро его отвозили в детский сад, через два года стала посещать садик и Мелисса, и Сара решила, что теперь-то вернется к литературе. Но времени на это как-то не хватало. Всегда находились дела. Она безвозмездно помогала в местной больнице, раз в неделю в школе, выполняла всякие поручения, возила детей в школу и обратно, убирала в доме, гладила рубашки мужа и работала в саду. Все это шло вразрез с ее натурой, но, как ни странно, она ничего не имела против.

Когда они уехали из Нью-Йорка, Саре казалось, что она оставила там какую-то часть себя, часть, которая все еще сражалась с замужеством и материнством. Она вдруг почувствовала себя частью окружавшего ее спокойного маленького мирка. Сара встречалась с другими мамашами, своими ровесницами, в уик-энды, в компании других супружеских пар, они с Олли играли в теннис и бридж, в больнице и школе от миссис Ватсон ждали все новой помощи, и сопротивление, борьба были почти забыты. А с ними и писательство. Сара даже по нему не скучала. Все ее желания свелись к тому, что она имела: к счастливой, полной забот семейной жизни.

  4