очень нудно 
124 
Я постоял под ним несколько минут, глядя на улицу, где мимо чугунной ограды проходили последние отбившиеся от праздничной толпы гуляки. Кажется, я обдумывал, не удастся ли мне покурить здесь втихую, а потом вспомнил, что Эрон и тетушка Вив по приказу доктора выбросили все сигареты.
Как бы там ни было, я погрузился в мечтания, наслаждаясь весенним теплом, когда заметил за оградой женщину с ребенком, торопливо бегущих мимо. Ребенок, увидев меня, показал пальцем и начал что-то говорить матери о «том человеке».
Тот человек…
На меня вдруг накатил приступ веселья. Я стал «тем человеком». Поменялся местами с Лэшером. Превратился в человека из сада. Занял его прежний пост, унаследовав его прежнюю роль. Что там говорить, я сделался черноволосым незнакомцем с Первой улицы. Такой расклад чрезвычайно меня позабавил. Я все смеялся и смеялся, не в силах остановиться.
Неудивительно, что сукин сын говорил о любви ко мне. Еще бы ему меня не любить. Он украл моего ребенка, мою возлюбленную жену, а меня оставил здесь, посадив на свое место. Он забрал у меня жизнь и взамен всучил неотвязную службу. Почему бы ему не любить меня после всего этого?
Не знаю, как долго я простоял там, улыбаясь самому себе и тихо посмеиваясь в темноте, но постепенно почувствовал усталость. Стоит мне походить или постоять какое-то время, как я быстро устаю.
А потом на меня навалилась гнетущая печаль из-за того, что такой поворот мог быть не случаен. Вдруг я с самого начала ошибся и ведьмы все-таки существуют? Тогда мы все прокляты.
Нет, не верю.
Я продолжил свою ночную прогулку, а позже попрощался со всеми чудесными родственниками, пообещав каждому из Мэйфейров прийти в гости, когда мне станет лучше, и уверив всю компанию, что мы устроим здесь еще один большой прием по случаю Дня святого Патрика, уже совсем скоро, через несколько недель.
Ночь стала тихой и спокойной, как любая ночь в Садовом квартале, а королевское шествие превратилось в воспоминаниях в нечто нереальное, столь красивое, яркое и помпезное в своей серьезности, что это никак не вязалось с миром взрослых.
Да, я победил старого зверя, побывав на параде. И, надеюсь, заставил барабаны умолкнуть навсегда.
И я не верю, что все это было задумано и спланировано заранее. Не верю.
Возможно, Эрон в своей пассивности и догматичности может придерживаться теории, что все было предрешено, что даже смерть отца была частью плана и что мне было предписано судьбой стать любовником Роуан и отцом Лэшера. Но я этого не принимаю.
И дело не только в том, что я не верю в это. Я не могу поверить.
Не могу поверить, потому что разум подсказывает мне: такая система, при которой кто-то – Бог, или дьявол, или наше подсознание, или наши гены-тираны – диктует нам каждый шаг, просто невозможна.
Жизнь строится сама по себе, благодаря бесконечным возможностям выбора, бесконечным случайностям. И если мы не можем доказать, что это так, мы должны хотя бы в это верить. Мы должны верить, что способны изменять и направлять наши собственные судьбы, что способны управлять ими.
Ведь все могло случиться по-другому. Роуан могла отказаться помочь той твари. Она могла убить Лэшера. И все еще может убить его. Ее действия, скорее всего, предопределило одно трагическое обстоятельство: как только Лэшер стал живым, она не смогла уничтожить его.
Я отказываюсь судить Роуан. Ненависть, которую я к ней испытывал, улеглась.
И я решаю по собственной воле остаться здесь, ждать ее и верить в нее.
Эта вера в нее является первым догматом моего кредо. Не важно, какой огромной и запутанной кажется эта цепь событий, не важно, как сильно она напоминает узоры на плитах, балюстрадах и литых чугунных оградах, которые преобладают на этом маленьком клочке земли, мои убеждения останутся при мне.
Я верю в абсолютную свободу человеческой воли, в силу Всемогущего, благодаря которому мы ведем себя словно сыновья и дочери справедливого и мудрого Господа, даже если и не существует никакого бога. А благодаря свободной воле мы делаем выбор и творим добро на этой земле, и не важно, что мы все умрем, не зная, куда попадем после смерти, как и того, ждет ли нас там справедливость или объяснение смысла жизни.
Я верю: мы можем нашим разумом постичь, что есть добро, я верю в союз мужчины и женщины, в котором прощение всегда будет доминировать над местью, я верю, что в красивом мире, который нас окружает, мы являемся самыми совершенными созданиями, ведь мы одни способны увидеть прелесть природы, оценить ее и научиться у нее милосердию, мы одни стараемся сохранить и защитить природу.
124 
