очень нудно 
15 
Машины стояли по краям поляны-аэродрома метрах в пятидесяти одна от другой. Уже смеркалось, самолеты, очевидно, лишь недавно вернулись после боевого задания. Механики в синих замасленных комбинезонах заботливо укрывали моторы маскировочными ветками, по наезженному травянистому следу полз бензозаправщик, другой стоял у одного из самолетов, змеевидный шланг тянулся по крылу. На крыле сидел на корточках механик. Командир полка Симонюк был в кабине грузовика. Он высунулся из окна, когда машина проезжала мимо самолета, и крикнул:
— Как до вашего КП добраться?
— Прямо давай, — ответил, не оборачиваясь, механик.
Шофер нажал на газ, машина рванулась вперед, в тот же момент сидящий на крыле механик встал, обернулся, и тогда…
Тогда Завьялов увидел Олю.
Он узнал ее сразу, мгновенно, несмотря на ее комбинезон и пилотку, крикнул громко, на весь аэродром: «Оля, Оля!» На ходу выпрыгнул из кузова и побежал к самолету.
Он узнал ее, узнал! Она стояла маленькая на большом крыле самолета, на лице ее были темные масляные пятна, прядь волос выбивалась на лоб из-под пилотки, но Завьялов узнал ее с первого взгляда, когда она обернулась.
И она тоже узнала его. Крикнула: «Володя!» И соскочила с крыла в тот самый момент, когда он уже был рядом и смог подхватить ее.
Машина, на которой они приехали, остановилась, и Симонюк, высунувшись из двери кабины, закричал Завьялову:
— Что случилось, лейтенант?
— Знакомую встретил, товарищ подполковник! — ответил Завьялов.
— Ну, поздороваешься и на КП давай! Быстро!
Дверца кабины хлопнула, машина тронулась.
А они стояли у самолета, и Завьялов все еще не выпускал ее из своих рук.
Все, о чем он думал, пока ехал в машине, его глупые, смешные мечты о поездке в тыл, о каких-то девушках, о танцах, все мгновенно исчезло, испарилось из его сознания.
Оля стояла на земле. Завьялов впился руками в ее худенькие плечи. Его пальцы точно судорогой свело.
— Ты испачкаешься, я вся в масле, — тихо сказала Оля и улыбнулась.
Он так и не поцеловал ее в первое мгновение, а теперь на глазах у шофера бензозаправщика, «а глазах механиков, которые перестали копошиться у соседних самолетов и смотрели на них, уже не решался на это.
Он снял руки с плеч Оли. Она наклонилась, сорвала пучок травы и стала торопливо вытирать свои замасленные руки. Завьялов не мог произнести ни слова. Он задыхался.
Наконец он обрел дар речи. Кажется, воскликнул: «Ты… здесь?» И она ответила: «Здесь, Володя». — «Но… я же улетаю в тыл!» — с отчаянием почти выкрикнул Завьялов. «Это за вами должен прилететь «Дуглас»? — спросила Оля и добавила: — Я знаю. Мы ждем его».
Кажется, он забыл обо всем: о том, что идет война, что он летчик, что жизнь на войне подчиняется своей логике и своим железным законам. Как будто он снова стал Володькой Завьяловым, вчерашним школьником, встретившим свою первую настоящую любовь..
Но вот он услышал оклик: «Завьялов, давай на КП!» — и, оторвав свой взгляд от Оли, увидел, что один из их восьмерки, старший лейтенант Колышев, стоит поодаль и машет Завьялову рукой.
Он успел только шепнуть Оле:
— Где мне найти тебя?
Она ответила:
— Я сама тебя разыщу!
И вот он уже бежит к Колышеву.
Потом все они сидят в блиндаже командного пункта на деревянных лавках, вытянутых вдоль стен, а командир полка штурмовиков и подполковник Симонюк — на короткой скамье, у врытого в землю грубо сколоченного стола. На столе горит карбидная лампа — высшее достижение фронтовой осветительной техники, и командир штурмовиков говорит, что «Дуглас» прилетит только завтра, по-видимому, рано утром. Поэтому ночь летчикам придется провести здесь.
Стемнело, когда они вышли из землянки. Аэродром со всех сторон окружал хвойный лес, тени деревьев уже лежали на пыльной траве, примятой колесами самолетов, бензозаправщиков и грузовиков.
Летчики стояли и ждали коменданта — он должен был развести их по землянкам, к штурмовикам, которым придется потесниться на эту ночь.
Все были опечалены задержкой, всем хотелось быть уже в воздухе, с каждой минутой приближаться к Большой земле, к мирным городам.
Только Завьялов был счастлив.
Он стоял у блиндажа командного пункта, переминался с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывал по сторонам.
Но Оли нигде не было видно. А потом при-шел комендант и развел летчиков по землянкам.
15 
