Последние отзывы

  21  

Когда кончалась питьевая вода, на горизонте сгущались черные тучи, и шел теплый вкусный дождь. Когда кончалась еда, на нашем пути появлялась стая мелкой рыбешки. А случалось и так, что перелетные птицы, изможденные долгой дорогой, будто говоря «Съешь меня!», падали с неба прямо в лодку. Однажды, когда мы вконец обессилели, и, казалось, ничего уже не поделаешь, внезапно налетевший легкий ветерок прибил нас к песчаной косе. Она тонюсенькой полоской тянулась посреди океана и образовывала ненадежную сушу из кораллов. Этот призрачный кусочек земли и островом-то назвать было нельзя — в любую минуту он мог исчезнуть в морской пучине. Но самое удивительное, что там мы нашли источник с питьевой водой и несколько деревьев ливистоны. Не веря своим глазам, что такой клочок суши может находиться посреди океана, мы впервые за несколько месяцев смогли насладиться прикосновением песка к своим ногам, смогли потянуться всем телом и, закусив зеленой листвой, вдоволь напиться воды. Здесь мы нашли силы, чтобы продолжить наше долгое путешествие.

Может быть, удача сопутствовала мне для того, чтобы я смогла родить мою любимую доченьку? Нет, не иначе как происходило это все потому, что суждено мне было скончаться, не добравшись до Ямато, и попасть в услужение к моей госпоже. Я была молода и ничего не ведала об этом. Казалось, что все мне под силу, и я была опьянена собственным счастьем. До чего же это было самонадеянно. В тот день, когда родилась дочка, стояла на удивление прекрасная погода, и вдалеке мы заметили что-то, напоминающее остров. Это дало нам новые надежды.

— Я уверен, что этот большой остров — Ямато. Скоро нашему тяжелому плаванию наступит конец, — прошептал мне, лежащей с закрытыми глазами, Махито. Я была ужасно уставшей, но надежда на скорое прибытие дала мне силы улыбнуться. Мы часто говорили с Махито о том, как, добравшись до Ямато, построим на берегу маленькую хижину и будем жить там бедно, но счастливо. Счастливо, потому что моя дочь смогла избежать участи, которая ждала ее на острове.

Сейчас-то я знаю, как ошибалась. Я, мико, чьим долгом было служить Стране Тьмы, совершила тяжкое преступление, воспротивившись предначертанной мне судьбе. Я полюбила мужчину из «проклятого рода», сбежала с ним с острова и родила ребенка. Несмотря на все это госпожа не только не покарала меня, но и приблизила к себе. Благодарю тебя, госпожа, за великодушие!

2

Случилось это, когда, проснувшись от плохого предчувствия, я посмотрела на звездное небо. Где-то послышался всплеск воды — прыгнула рыба. В удивлении я обернулась и увидела, как вдалеке молния разрезала черное небо. На долю секунды стало светло: вокруг, насколько хватало глаз, плескались мерцающие волны с белыми гребнями. И хотя мы были в открытом море, меня одолело тревожное чувство, будто мы блуждаем по пустыне. Внезапно я испытала страх. Я покрепче прижала дочурку к себе, чтобы никто не смог ее отнять. Махито с удивлением посмотрел на меня:

— Что с тобой?

— Как-то неспокойно на душе, — произнесла я и неожиданно почувствовала, что мне не хватает воздуха. В недоумении я попыталась еще что-то сказать, но не смогла — что-то теплое, не иначе как руки Махито, сжимало мое горло. Сидевший позади Махито душил меня.

От боли мое сознание стало мутнеть. «Махито пытается убить меня? Разве это возможно?» Но это точно были руки моего мужа. Я сопротивлялась изо всех сил, пытаясь отцепить его пальцы от своего горла. Яёи заплакала навзрыд у меня на груди. На последнем издыхании я услышала скорбный голос Махито: «Намима, прости!»

Так я и умерла в полном, смятении. У меня не было никаких предчувствий, ничто не предвещало такого неожиданного расставания. Я слышала, как дрожал голос Махито, когда он кричал: «Прости!», я чувствовала, как на лицо мне упала слеза и как маленькие губы Яёи пытались найти мою грудь. Затем тело мое стало холодеть. Некоторое время спустя ощущения мои были еще живы, но плоть закоченела, и по мере того, как я стала разлагаться изнутри, ощущения тоже притупились.

Махито украсил мое тело перьями морских птиц и прибившимися к борту лодки бурыми водорослями, заколол волосы заколкой-шпилькой кандзаси, которую сам смастерил из рыбьих костей, и сбросил в море. Я пошла ко дну, и голова уткнулась в песок среди абсолютной тьмы. Я еще смутно что-то чувствовала, но вскоре и эти ощущения покинули меня — осталось только сознание. Рыбы понемножку отщипывали мою плоть, пока не съели почти всю. От меня сохранились только кости.

  21