Последние отзывы

  114  

— Ну, на моем опыте, повернуться может и так, и эдак.

Она задумчиво поглядела на меня, скрестив руки на голубых отворотах кимоно.

— Джон, я бы стала вам хорошей матерью, — произнесла она. — Честное слово, стала бы.

— Дистанция между автором и рассказчиком зависит от того, до какой степени рассказчик представляется автору скверным, обманывающимся, презренным или смехотворным типом. Простите, я вас уже совсем утомил?

— ...А?

— Дистанция эта отчасти определяется силой традиции. Скажем, в героическом эпосе автор дает главному персонажу все, чем наделен сам, и даже гораздо больше. Эпический герой — это бог, или он наделен божественными силами, достоинствами. В трагедии же... Простите, вам нехорошо?

— ...А? — повторил я.

Я только что надкусил претцель все тем же бедным-несчастным верхним зубом. Восстанавливая в памяти свою реакцию, подозреваю, что я очень живописно перекосился, а затем выдал замедленную конвульсию доходяги. Я осторожно пощупал зуб языком. Мартин продолжал удовлетворенно нести свою ахинею. Дантисты ничем не отличаются от декораторов по случаю или сантехников-энтузиастов. В детстве думаешь, будто взрослые все надежны как скала, мастера своего дела и лишнего не возьмут. Но когда вырастаешь, то вокруг все те же четырехглазые очкарики и жиртресты, задиры и книжные черви, вруны и неряхи. Я отхлебнул скотча и прополоскал северо-западный квадрат.

— Чем ниже он, так сказать, опущен, тем большие вольности вы можете с ним позволить. Фактически, он в полной вашей власти. Из-за такой вседозволенности вырабатывается вкус к наказанию. Автор тоже подвержен садистским импульсам. Полагаю, дело в...

— Ладно, слушайте, мне нужен какой-то крайний срок. Соблюдать его тик-в-тик не обязательно, просто должен же я что-то сказать Филдингу и Лорну. И Кадуте. И еще Давиду. Как насчет драки?

— Какой еще драки?

— Между Лорном и Гопстером. Большая драка, финальная.

— Ну и имечко. Курам на смех.

— Конечно, конечно. Мы пытаемся уговорить его взять псевдоним. У американцев такие фамилии сплошь и рядом. Дрочилло там, или Мудильяни. Они не замечают. Они думают, это классно.

— М-да, проблема. Как насчет... Может, он специально поддается Лорну?

— Кто, Гопстер?

— Да, Гопстер.

— Зачем?

— Показать, что он выше этого. И плюс настолько хорошо контролирует свое тело, спокойно держит удар...

— Нет-нет, Лорн на это никогда не пойдет, — сказал я. — Он хочет, чтобы Гопстер подкрался к нему из-за угла на авианосце. А потом, потом все равно хочет отделать его, чтобы родная мама не узнала.

— Гопстера?

— Гопстера, Гопстера. Дело в том, что герои не... Черт, я должен кое-что объяснить. Лорн играет героев. А герои непобедимы. Во времена Лорна они всегда были непобедимы в драках. Потом ненадолго перестали быть непобедимы, но теперь снова непобедимы. Героя можно одолеть, только если он один против десятерых, у них у всех ножи и кнуты, а он после тяжелой болезни, его мама умирает, жена беременна и...

— Понял, понял, — сказал Мартин.

— И все равно в следующей драке он побеждает.

— Тогда, может, наоборот? Лорн специально поддается Гопстеру.

— Зачем?

— Из любви к Лесбии. Из самопожертвования.

— Хм... Нет, на это Давид не пойдет. Он вообще не хочет драться с Лорном, кроме как если это абсолютно необходимо. Его еще надо как следует спровоцировать, разозлить и тэ дэ.

— Тогда это неразрешимо. Если ни одна из сторон не готова уступить...

— Вы же писатель, — сказал я. — Напрягите воображение, ради Бога. Используйте свой дар. Чем вы вообще целый день занимаетесь?..

— Если сделать две драки, то они оба захотят победить во второй. Может, вообще без драки обойтись?

— Нет, без драки нельзя. Никак нельзя. Она мне нужна.

— Ну хорошо, я подумаю.

Потом мы обсудили нашу проблему с реализмом, сидя вокруг заваленного книгами овального столика с бутылкой виски, стаканами, пепельницами, писчебумажными принадлежностями. Мартин довольно много пьет и курит, по крайней мере, последнее время. Вообще говоря, я его зауважал. Но вся эта студенческая лабуда... Знаете, что он курит? Самокрутки! Хорошо хоть хобцы на улице не собирает. За окном было соленое небо и обычный людской шум.

— Короче, вот в чем дело, вот что от вас требуется, — договорил я, — это чтобы они вели себя реалистично, но сами, об этом и не подозревали или хотя бы не очень возражали. Просто чтобы они делали, что им говорят. Ясно?

  114