ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Сильнее смерти

Прочитала уже большинство романов Бекитт, которые здесь есть и опять, уже в который раз не разочаровалась... >>>>>

Фактор холода

Аптекарь, его сестра и её любовник. Та же книга. Класс! >>>>>

Шелковая паутина

Так себе. Конечно, все романы сказка, но про её мужа прям совсем сказочно >>>>>

Черный лебедь

Как и все книги Холт- интригующие и интересные. Хоть и больше подходят к детективам, а не любовным романам >>>>>

Эксклюзивное интервью

Очень скучно, предсказуемо, много написано лишнего >>>>>




  112  

Каждый ключ открывал все ящики одной тумбы. Здесь обнаружились стопки чистых конвертов, писчая и копировальная бумага; в одном глубоком ящике лежали исключительно картонные папки из-под копирки, в которых, похоже, хранилась корреспонденция, а в другом таком же ящике нашлись внушающие некоторую надежду разрозненные листки. Поставив свечу на футляр от пишущей машинки, я начала рыться в бумагах.

Шаги. На лестнице, сверху вниз.

Я оцепенела. Только сейчас мне пришло в голову, что нужно было открывать ящики по одному и не оставлять их выдвинутыми. Перетрусив до тошноты, я стала дрожащими руками рассовывать бумаги по местам, стараясь ничего не перепутать.

Кто-то стоял за дверью. Лихорадочно задвигая ящики один за другим, я кляла себя последними словами. Один ящик застрял. Пришлось потянуть его на себя и задвинуть непослушными пальцами вторично, под слегка измененным углом.

В замочной скважине заскрежетал ключ. Резким движением я подхватила свечу, и язычок пламени дрогнул. Мне на руку закапал расплавленный воск. Я едва не вскрикнула.

Дверная ручка повернулась. Метнувшись к ближайшему окну, я скользнула за штору и задула свечу; в этот момент кто-то отворил дверь.

Придержав полотнище, я с ужасом поняла, что шторы задернуты неплотно. Поправить их и не обнаружить своего присутствия было невозможно. (Кого это ночью понесло в контору? Неужели меня услышали? А может, здесь установили охранную сигнализацию, о которой я ничего не знала?) Мои пальцы, державшие штору, не могли расслабиться, а вот желудок – как раз наоборот, словно в наказание.

В щель шириной около дюйма я увидела Аллана, который вошел в контору, светя переносной керосиновой лампой. На нем был простой балахон, на ногах – мягкие тапки. Он запер за собой дверь и, позевывая, направился к своему личному письменному столу. У меня отлегло от сердца: похоже, он явился не потому, что я себя выдала. С осторожностью отпустив край шторы, я отступила вглубь, чтобы спрятать лицо. Оконное стекло холодило спину. Но даже отсюда я могла наблюдать за Алланом: он нащупал у себя на шее тонкую цепочку, снял ее через голову и нагнулся над центральным ящиком. Видимо, на цепочке был ключ. С его помощью Аллан извлек на свет небольшую вещицу – не то карманный калькулятор, не то пульт дистанционного управления – и, зевая, направился к двери в кладовую. У порога он помедлил, нахмурился, повернул голову и, как мне показалось, в упор посмотрел на меня. Не знаю, как я не грохнулась в обморок. Его ноздри втянули воздух.

Спичка! Меня как ударило. Спичка, которой я зажгла свечу; он учуял ее предательский серный запах! У меня кровь стыла в жилах. Аллан еще раз принюхался, посмотрел на керосиновый огонек, успокоился и покачал головой. Переступив порог кладовки, он затворил дверь. Я выдохнула, на радостях едва не лишившись рассудка. Ведь у меня хватило ума закрыть за собой фрамугу, хотя она и осталась не запертой на шпингалет. Теперь можно было утереть пот со лба. Сердце стучало прямо в ребра и рвалось из груди наружу. Я даже забеспокоилась, не может ли у человека девятнадцати лет случиться инфаркт.

Через несколько минут сердцебиение пришло в норму. Соскоблив с пальцев застывшие капли воска, я сунула раскрошившиеся обломки в карман. Кожу саднило; я полизала ее языком и помахала другой рукой, чтобы охладить увлажненные ожоги. Вслед за тем мне померещился голос. Голос Аллана. Можно было подумать, мой брат беседует с кем-то в кладовке.

Меня терзала нерешительность. Подслушивать под дверью было бы полным безумием: вдруг я не успею нырнуть в укрытие? Нельзя делать глупости, нельзя искушать судьбу. Я и так лишь в последний момент сумела привести в порядок секретарский стол – запас везенья был исчерпан. Оставалось затаиться на месте, дать возможность Аллану проделать задуманное, дождаться его ухода и продолжить поиск. Повернувшись к окну, я стала вглядываться в темноту, но во мраке не различала даже очертаний надворных построек. Нет-нет, в здравом уме нечего было и думать подкрадываться к двери.

Не знаю, что меня подтолкнуло, но именно это я и сделала: выбралась из-за шторы, сулившей относительную безопасность, и, восстанавливая в памяти вид конторы, на цыпочках приблизилась к двери.

– …Говорю же, у нее навязчивая идея, – донеслись до меня обрывки фразы; и дальше: – Ясно, ясно… Разве были еще какие-то письма?.. Да нет, откуда ей знать… не докопалась. Нет, тебе ничто не угрожает… Откуда я знаю, каким образом… она… это… помалкивает. Нет, на нее не похоже… Без понятия… Честно? Вот-вот, и эта старая карга Иоланда – туда же. Представляешь, она ее сюда подвозила.

  112