Последние отзывы

  46  

Но вот обломки гробов, кости, пороховой дым остались позади – штрек, расширяясь, выходил в галерею, вырытую голландцами. И творился там сущий ад. Помаргивал в углу, грозя вот-вот погаснуть, масляный фонарь, и в его красноватом неверном свете видно было, как корчатся на земле и стонут люди. Алатристе привстал на колени, сунул пистолет за пояс и свободной рукой принялся шарить вокруг себя. Лопатка Мендьеты крушила без жалости – раздался жалобный вопль. Кто-то отлетел спиной вперед к самому входу в штрек, повалился на капитана, слышавшего, что товарищи подобрались вплотную. Вспышка выстрела на краткий миг осветила штрек, выхватила из тьмы людей, ползавших по земле, лежавших навзничь, распростертых ничком, сверкнула отблеском на занесенной окровавленной лопатке в руке Мендьеты.

Движение воздуха гнало пыль и дым ко входу в штрек, и Алатристе осторожно двинулся в галерею.

Наткнулся нос к носу на кого-то еще живого, и голландская брань на мгновение опередила новую вспышку и грохот выстрела в упор, едва не опалившего капитану лицо. Бросившись вперед, он вслепую полоснул кинжалом сверху вниз и справа налево – оба удара попали в пустоту. Вытянув руку подальше, сделал еще один крестообразный выпад – и на этот раз клинок достиг цели. Вскрик, и следом – шарканье: голландец убегал на четвереньках. Алатристе погнался за ним, нанося беспорядочные удары на слух, тыча кинжалом туда, где раздавались вопли ярости и смертельного ужаса. Настиг, нашарил, придавил ногой – и стал бить сверху вниз, пока враг не затих и не замер.

– Ik geef mij over! [²⁴] – зазвенел во тьме чей-то голос.

Сказано было не к месту – какие там пленные в этих подземных стычках? Испанцы и сами в случае невезения пощады не ждали. И мольба тотчас сменилась предсмертным хрипом: кто-то из ворвавшихся в галерею, по голосу найдя еретика, прикончил его Алатристе, не шевелясь, напряженно вслушивался. Грянули два выстрела подряд – и капитал разглядел, что в обнимку с голландцем совсем рядом барахтается на земле Копонс. Потом один из братьев Оливаресов вполголоса окликнул другого.

Копонс и голландец затихли. Любопытно, кто из них жив, а кто – нет:

– Себастьян! – позвал он шепотом.

Копонс утробным ворчанием разрешил его сомнения. Было тихо – лишь кто-то тихо постанывал, кто-то тяжело дышал совсем близко, да слышались тяжелые шаги. Алатристе встал с колен, вытянул перед собой, обшаривая темноту, левую руку, прижал к бедру правую – напряженную, готовую к действию, стиснувшую выставленный вперед кинжал. В меркнущем свете фонаря, разбрасывавшем напоследок искры, чуть виднелся заваленный обломками и мусором вход в галерею, ведущую к неприятельским траншеям. Капитан наткнулся на чье-то неподвижное тело, дважды – на всякий случай – вонзил в него клинок, перелез, двинулся дальше, у входа задержался, постоял, прислушался. Было тихо, но он уловил запах и крикнул:

– Сера!

По галерее медленно наползало удушливое облако – и не было сомнений: голландцы подожгли солому, смолу и серу и мехами гонят дым в сторону неприятеля. Сомнений не было и в том, что они решили наплевать на своих соотечественников, оставшихся по эту сторону галереи, а может быть, считали, что все уже перебиты. Ветер тянул сюда и благоприятствовал их замыслу: не успеешь «Отче наш» прочесть, как ядовитый дым отравит воздух. Алатристе, внезапно охваченный необоримой тоской, лавируя между трупами, на четвереньках ринулся к своим, толпившимся у входа в штрек, выбрался наружу и через несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, уже снова полз по узкому подземному коридору, изо всех сил отталкиваясь локтями и коленями от рыхлой земли, натыкаясь на обломки надгробий и крестов. За спиной услышал чью-то брань: кажется, то был Гарроте, которого он, споткнувшись, помял немного сапогами. Миновал скважину в потолке штрека, жадно вдохнул свежий воздух и сразу же вновь пополз по узкой галерее – пополз, сдерживая дыхание и сжав зубы, покуда не увидел, как над плечами и головой товарища, спешившего впереди, светлеет отверстие лаза. Вот он наконец юркнул в широкую галерею, откуда уже ушли немцы-саперы, а потом вылез наружу, в родную траншею, сорвал платок и, отдуваясь, тяжело дыша, утер лицо – мокрое от пота, перемазанное землей, пылью, гарью. Выползали один за другим остальные – измученные, грязные, полуослепшие от непривычного света, похожие на восставших из гроба мертвецов. Проморгавшись наконец, Алатристе увидел капитана Брагадо, вместе с саперами поджидавшего их.

  46