46 
То, что это должно произойти очень скоро, теперь вызывало у него ужас. Эдвард медленно шел по дороге к Сигарду, каждый шаг по грязи давался ему с трудом. «Проезд только в Сигард». Ветер крепчал, и Эдвард замерз в своем плаще. Канава с водой ушла куда-то в сторону, в поросшую тростником болотистую глушь. Когда рассеивались облака, лучи вечернего солнца касались лужиц и прудов. По другую сторону на небольшом возвышении, которое и холмом-то трудно было назвать, виднелись какие-то заросли, которые Эдвард сначала принял за рощицу. Небо вскоре расчистилось, явив не синеву, а какую-то бледную зелень без света, тогда как горизонт был пронизан пылающими золотыми языками. Внимание Эдварда теперь привлекло нечто, поднимавшееся в небо над леском: большая темная масса, напоминавшая быстро летящий воздушный шар. Она постоянно меняла форму, сжималась, складывалась, изменяла направление и наконец, едва слышно трепеща крыльями, прошла прямо над его головой. Наблюдая за этой исчезающей формой, он понял, как потемнело все вокруг, хотя небо еще светилось, и какая тишина повисла над землей. Он прислушался к тишине и разобрал слабый шорох вдали — возможно, журчание реки. Вдоль дороги, уже почти неразличимой, стоял ряд невысоких корявых деревьев с белесыми цветами и росли кусты шиповника, на которых еще виднелись почерневшие ягоды. Никаких признаков жилья по-прежнему не наблюдалось, и Эдвард начал думать, что пропустил нужный поворот, развилку, и сейчас направляется в бескрайнюю топь, где сгинет в темноте. Он прибавил шаг, оглядываясь и стараясь идти быстрее. Окружающий пейзаж обрел какую-то мерцающую эфемерность, Эдвард почти ничего не видел в сгустившихся сумерках. Над болотом повисли клочья тумана. Потом, словно отдернули невидимый занавес, впереди возник дом. Точнее, это было массивное сооружение, контуры которого прочерчивались на гаснущем небе, — неопределенное строение с башней в одном конце. Поначалу Эдварду показалось, что он видит перед собой на плоской земле громаду собора или корабля. Он почти бежал, эмоции переполняли его, а время воспринималось, как край пропасти, куда он сейчас упадет, или окно, куда он вот-вот шагнет. Перед ним живо возник образ Марка, призрак, напоминающий о его проклятии; и Эдвард внезапно понял: если здесь и есть что-то страшное, так это он сам, фигура, возникающая из темноты и несущая в этот одинокий тихий дом катастрофу или мор.
Дом уже приблизился и прояснился, сумеречная дымка редела, словно наступало утро, а не вечер. Эдвард вспомнил, что когда-то давно видел фотографии Сигарда в ка-ком-то журнале или газете, но тот образ стерся его из памяти. Дом представлял собой действительно странное и очень большое сооружение. Это было длинное высокое здание с наклонной крышей, почти без окон, похожее на вокзал, с пристройкой в виде особняка в стиле восемнадцатого века. Пристройка и главное здание соединялись высокой стеной с карнизом. С другой стороны торчала башня — мощный шестиугольник из бетона с хаотично разбросанными маленькими окнами. Эдвард почувствовал, что ноги его уже не идут по дорожной слякоти: он ступил на мощеную дорожку, по обе стороны от которой росли деревья. Они образовывали широкую аллею, не загораживая вид на дом, а обрамляя его. В середине большого здания он увидел большую открытую дверь и свет, горевший внутри. Потом около этой двери, у едва различимой в темноте стены, он заметил трех женщин, напомнивших ему барельеф или статуи.
Эдвард на миг остановился и двинулся дальше. Женщины еще несколько мгновений оставались неподвижны, а потом все вместе двинулись ему навстречу. Когда они вот так неожиданно предстали перед ним в свете, льющемся из открытых дверей, Эдвард сразу же оценил их красоту, молодость и сходство друг с другом. Они были наряжены в цветастые платья с пышными юбками до щиколоток, утянутые в талии, на их шеях блестели ожерелья, а их длинные волосы были уложены тяжелыми коронами. Они молча, как будто робея, улыбались Эдварду. Он почувствовал, что он должен заговорить первым, но сумел произнести лишь какое-то неопределенное восклицание.
— Эдвард, добро пожаловать в Сигард.
К нему протянулась рука и еще одна. Эдвард пожал обе, а потом третью.
— Просим, просим, — сказал другой голос. — На улице прохладно.
— Добро пожаловать в Сигард, — повторил третий голос.
— Надеюсь, дорога оказалась не слишком неприятной?
— Нет-нет, — ответил Эдвард. — Ничуть. Я отлично прогулялся, только там ужасно… довольно грязно, а мои туфли для этого совсем не годятся.
46 
