Последние отзывы

  10  

– А из какой он семьи? Чем занимается его отец?

– Я, разумеется, тут же спросила у Грейс. Она не знает.

– Кажется, они небогаты.

– Кажется. Но неловко было выпытывать у Грейс сейчас, когда она в таком восторженном состоянии.

– Хм-м. А если вскользь… как ты думаешь?

– Не стоит. И мне кажется, чем скорее мы уедем на уик-энд к Одморам, тем лучше.

– Клер!

– О, Пинки, надеюсь, все будет хорошо, неудачного замужества Грейс я не переживу. Сложится ли у них все так же удачно, как у нас? Как все мучительно сложно. Мне с тобой никогда не надоест разговаривать, пусть пройдет и сто лет.

– Не беда, если они и не будут много разговаривать. Рецептов семейного счастья столько…

– По-моему, устроить надо в Аббатстве святой Марии или как оно называется, как ты считаешь?

– Ты имеешь в виду венчание? А почему не в святого Георгия, на Ганноверской площади?

– Потому что к нам ближе Баркерс, а не Гарродс, и потому, что там наш приход.

– А пастор не станет возражать? Мы там так редко появляемся. Я не был с крестин Патрика.

– Я знаю пастора, он член бридж-клуба Пенни Сейс.

– А ты уже сказала Элисон?

– Бедная мама, сейчас я ей уже не звоню, это слишком больно. Говорила с Лотти, она ей передаст.

– Ну и как Шарлотта отнеслась?

– Сухо. Удивилась, что Грейс так спешит. Бедная старая Лотти, вечно она недовольна, вечно пытается съязвить.

– Старается нам немножко досадить, это вполне естественно. Она нас любит и в то же время чувствует обиду. Отношение старшей сестры к младшей всегда бывает несколько двусмысленным, особенно когда младшая удачно вышла замуж, а старшая не вышла вообще.

– И еще добавь, не забудь, – вышла за человека, в которого старшая была влюблена.

– Если и была влюблена, то оставила все это в далеком прошлом.

– Я бы не судила слишком поспешно. Шарлотта – это шкатулка с секретом. И я не знаю, что она задумала.

– Тут нет никаких тайн, Клер.

– Голова на то и дана, чтобы задумывать нечто. Вот, например, ты, Пинки, о чем ты думаешь? Мы беспрерывно с тобой беседуем, как бы ничего не скрывая, но твое «я» для меня по-прежнему – абсолютная загадка.

Они посмотрели друг на друга. Джордж не имел никаких душевных тайн от жены. Но была одна вещь, о которой он ей никогда не говорил. Он когда-то изучал математику и хотел стать математиком. Но перед лицом чистой науки, этих ледяных утесов интеллекта, он оробел, после чего поспешно вошел в мир, в котором жить можно было в тепле, достатке и без особых тягот. Человек умный и одаренный, он вынужден был выполнять несложные задания. И поэтому не раз чувствовал, что его интеллектуальные способности не используются должным образом и судьба отняла у него надежду на славу. Жене об этом не говорил, не говорил и о том, что вечно будет себя презирать за это бегство. Однако сейчас это малодушие перестало быть таким важным, потому что к старости, когда конец жизни уже близок, многое теряет прежнее значение, даже самолюбие.

– Ты читаешь мои мысли так, будто они появляются на экране над моей головой, – сказал Джордж, отпив глоточек бренди.

– Бедная Лотти. Наверняка не раз пожалела, что решилась взять на себя заботу о маме. Скорее всего и не предполагала, что на это у нее уйдет вся жизнь.

– Это все началось так давно.

– Я помню, ты вначале думал, что мама malade imaginaire.^[1]

– С мнительности началось. И наверное, она очень удивилась, когда оказалось, что она и в самом деле больна.

– Но Лотти впряглась гораздо раньше. Интересно, жалеет ли человек, что уступил чувству долга?

– Иногда мне кажется, что она именно об этом и сожалеет. Попала в ловушку. А уж потом вышло на сцену чувство долга как оправдание.

– Да, да. Некоторые люди просто опаздывают на поезд. Бедняжка ничего не получила от жизни.

– Ошибаешься. У нее есть своя особая роль. Роль, которую некоторые одинокие играют в семьях своих друзей. Семейные люди нуждаются в одиноких. Те для них своего рода душпастыри.

– Хочешь сказать, что на общество Лотти можно рассчитывать всегда? Ошибаешься, знаешь ли. Она ненавидит свою судьбу. Она вовсе не добрый пастырь.

– И не обязательно. Речь идет скорее о чем-то символическом. О том, что ее всегда можно найти в доме: приходишь, а она там тебе навстречу выходит.

– Как домашний кот?

– Именно так. А как мама?

– Все хуже. Но угасание может длиться годами. Помнишь тот ужасный приступ, который она перенесла когда-то и все же поправилась? Все равно, ремонт и так не успеем сделать.

  10