Последние отзывы

  187  

Сейчас она не имеет права допустить ошибку. Если она ошибется, Нико и Креси погибнут, а с их гибелью и для нее жизнь потеряет смысл.

Распутался еще один кокон, и палуба дернулась и накренилась под углом. Краем глаза она заметила, что Креси потеряла равновесие и упала, продолжая держать в руках корзину за плетеный проволочный купол. Ее ударило о борт, а корабль все кренился и кренился. И внутри Адрианы что-то лопнуло, и высвободилась какая-то неведомая сила, более мощная, чем ярость, сила, не имеющая названия. Она собрала у своих ног джиннов, заставила их выдохнуть ветер и на крыльях этого ветра поднялась вверх, чтобы все увидеть глазами, и она увидела. Странное тело было той же природы, что и ее рука, – вибрация, проводник, связующее звено с Вселенной. Но при этом между ней и этим телом существовало некоторое сопротивление, отвращение, даже какая-то обоюдная злоба…

И Адриана засмеялась, но это был не смех радости, а выброс из глубин сердца нечеловеческой муки, смертельной агонии. Она протянула руку и повернула невидимый ключик – сдвинула одну-единственную константу, чуть-чуть изменила гармоническую настройку. Мгновенно силы ее иссякли, и она упала.

Когда тело ее коснулось палубы, все так же резко накрененной, она краем глаза заметила корзину с Нико. Корзина медленно парила, удаляясь, в воздухе. Малыш махал ей ручкой.

– Вот и второго нет, – сдавленно засмеялся Роберт. – Не понимаю, что это он такое делает, но это нечто потрясающее.

– Больше в воздухе ни одного корабля не осталось, – произнес Карл как-то даже растерянно и робко. – Что…

– Хватит об этом! – выкрикнул Бен. – Кто-нибудь из вас, присмотрите за Ленкой. Пожалуйста. Я должен…

Он знал, что может оставить ненадолго сложное управление кораблем. Но он не может допустить, чтобы Ленка умирала у него на глазах, хотя он не имел ни малейшего представления, как ей помочь, он ничего не смыслил в медицине.

Все произошло невероятно быстро. Бен увидел женщину, чье голубое платье сверкнуло, подобно молнии, черной волной ниспадали волосы, обрамляя лицо цвета слоновой кости, одна рука ее была поднята вверх и сияла холодным светом звезд. До него донесся ее смех – воплощение абсолютной злобы. Женщина парила в воздухе. Она широко раздвинула пальцы рук, и Ньютон хрипло вскрикнул. Talos повернулся и схватил Ньютона.

– О боже, нет! – закричал Ньютон. – Бенджамин, я гибну…

Talos резко повернул голову Ньютона, Бен услышал, как хрустнули кости. Совершенно спокойно talos поднял Ньютона, выбросил его за борт и, будто связанный с ним пуповиной, прыгнул следом. Бен рванулся к борту и глянул вниз: летели две точки – кроваво-красная и серая, и вскоре они исчезли из виду, виднелось только желтого цвета море внизу. Бен так и стоял, застыв на месте, пока Роберт не оттащил его назад, к румпелю, потому что их корабль стрелой бесцельно летел вверх, в то время как корабли московитов падали вниз.

«У меня не осталось слез, чтобы плакать, – подумал Бен, глядя, как сгущаются над головой жемчужные облака. – У меня нет слез. Они все иссякли. И никакой научной хитростью их не вызвать».

И тут начал накрапывать мелкий дождик, и Бен с горечью подумал: хоть и не был Господь к ним милосерден и сострадателен, все же у него нашлись слезы, чтобы оплакать их судьбу.

13

Колчан стрел

Бен стоял какое-то время, собираясь с духом. Он вслушивался в звуки заунывной песни, плывущей по вытянутому залу. Контрапунктом в ней звучали церковные колокола. Неужели Богу не все равно, как к нему летит мольба – песней или колокольным звоном? Похоже, не все равно. На мгновение, судя по всему, все население Венеции – католики, протестанты, мусульмане, иудеи – слилось в одном восторженном порыве и праздновало победу над московитами. Все, что разделяло их, на это счастливое мгновение отступило. Впервые за два десятилетия город обрел свободу и право распоряжаться своей судьбой самостоятельно.

Бен пожелал ему благоденствия и процветания.

Он собрал все свое мужество, вздохнул и открыл дверь, поклонился монахине, встретившей его.

Лицо Ленки было таким же белым и таким же прекрасным, как и лилии у ее изголовья. В груди у Бена все сжалось, когда он приблизился к ее неподвижно лежавшему телу, он опустился на колени рядом с постелью, надеясь, что сердце у него в груди не разорвется от напряжения.

Очень осторожно, почти испуганно он коснулся щеки Ленки.

  187