Последние отзывы

  161  

Охрана острова встретила его с подозрением, но Хасим – его отправили с Беном в качестве переводчика – что-то сказал им по-турецки, отчего стража сделалась менее суровой, а записка, наскоро написанная его отцом, и вовсе уверила их в благонадежности гостей.

Солнце клонилось к закату, в его лучах водная гладь ослепительно искрилась. Строение – не то церковь, не то замок – зыбко колыхалось золотистой дымкой света. Ньютон привез с собой одну из больших эгид, возможно, она была встроена непосредственно в лодку.

– Когда вы с ним разговариваете, откуда слышится его голос? – спросил Бен у охраны через Хасима.

Человек пятнадцать янычар злобно покосились в сторону заколдованного строения, и наконец один из них показал.

Бен направился к указанному месту и, когда почувствовал прохладную поверхность эгиды, остановился.

– Сэр Исаак! – закричал он и снова: – Сэр Исаак!

После долгой паузы донеслось едва слышное:

– Бенджамин, это ты?

– Да, это я. Пропустите меня. Мне нужно поговорить с вами.

И снова долгая пауза.

– Король Карл с тобой?

– Нет, сэр. Он решает сейчас очень важный вопрос, а вы раздражаете его своими требованиями. Сэр, если вы хотите остаться в живых, вам лучше поговорить со мной. Больше такого шанса не будет! – Как Бен ни старался, но все же в его голосе явственно звучали нотки отчаяния.

– Сделай пятнадцать шагов от себя направо, – послышался голос сэра Исаака. – Я открою дверь и отключу эгиду на несколько секунд. Только ты можешь войти, и никто другой. Ты понял меня?

– Да!

Скрипя зубами, Бен сделал то, что ему велели. Затем прошло не менее десяти минут, прежде чем он услышал звук отодвигаемой дверной задвижки, и в следующее мгновение появилась каменная, изъеденная непогодой стена. Он, не мешкая, рванул на себя тяжелую деревянную дверь, вошел внутрь и наткнулся на искаженное отражение собственного лица на голубом фоне слившихся воедино моря и неба. Бен тихо вскрикнул, поняв, что он стоит лицом к лицу с тем странным спящим телом, которое он видел в лаборатории Ньютона в Черной башне.

Но тело больше не было спящим, оно направилось к Бену. Он отскочил в сторону и тут же почувствовал себя полным дураком: тело прошло мимо него к двери, чтобы закрыть ее.

Не издав ни единого звука, оно развернулось, сделало несколько шагов по красному мраморному полу и начало подниматься по лестнице из рыжеватого камня. Бен последовал за ним, испытывая истинное восхищение тем, как пластично, в отличие от его собственного, двигалось это искусственно сотворенное тело.

Ньютон выглядел хуже, чем когда-либо: камзол, весь в пятнах, расстегнут, рубашка – грязно-желтые лохмотья, волосы свисают жирными прядями, вокруг глаз черные круги, и глаза смотрят в одну точку. Взгляд Ньютона лихорадочно метнулся в сторону Бена, вспыхнул на мгновение, а затем суетливо забегал по комнате.

– Я рад видеть тебя живым, рад, что тебе удалось выбраться из Праги, – произнес Ньютон каким-то невнятным голосом.

– Вы рады? Кажется, вы сделали все, чтобы этого не случилось.

Ньютон пожал плечами:

– Кто из нас представляет большую ценность, ты или я?

– Так говорит каждый, кого уличили в малодушии, – ответил Бен, удивляясь своему спокойствию. – Но, как бы то ни было, Бог вам судья, я пришел сюда не ради вас. Где Ленка?

– Ленка? – переспросил Ньютон.

Бена вдруг охватил ужас.

– Боже! Она же была в тайнике!

Он вдруг представил ее там, запертую, в скрюченном положении, шесть дней без еды и питья, и Ньютона, который все это время оставался совершенно равнодушным к ее слезам и мольбам.

– А! Девочка. Бен, я думаю, ты поступил опрометчиво, взяв с собой в путешествие одну из своих красоток…

– Бог вас за то покарает! – крикнул Бен. – Она не шлюха, вы, старый глупый осел! Вы что, в каждой женщине, которая появляется у вас перед глазами, видите шлюху? Чего ради? Не отвечайте. Мне не нужно вашего ответа. Скажите, где она?

Вдруг глаза Ньютона сделались осмысленными, будто он только сейчас впервые увидел Бена.

– Бенджамин, – произнес он, – я действительно очень сожалею, что бросил тебя там. Уверяю тебя, я корю себя ежесекундно. Я просто… – Ньютон замолчал, и Бен увидел, что он плачет. – Я так и не научился понимать. Люди такие разные. Они сложнее любых исчислений, любой физики и химии. Значительно сложнее.

Бен молчал. Он чувствовал, что у него перехватило в горле. Он снова вернулся на три года назад, в тот день – ужасный и прекрасный, – когда Ньютон предложил ему стать его учеником.

  161