Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
308 
– И что же это масло делает в организме?
– Много чего.
– Например?
– Нечто ужасное.
– Конрад, не смущайся. Я уже взрослый человек.
Это был все тот же Конрад, подумала она, все такой же застенчивый, щепетильный и скромный, как и раньше. Этим он ей и нравился.
– Если этот напиток и правда делает нечто ужасное в моем организме, сказала она, - то с твоей стороны нехорошо не говорить мне, что это такое.
Он слегка подергал мочку левого уха большим и указательным пальцами правой руки. Потом сказал:
– Видишь ли, все дело в том, Анна, что можжевеловое масло непосредственно воздействует на матку.
– Ну уж ты скажешь!
– Я не шучу.
– Чепуха, - сказала Анна. - Бабьи сказки.
– Боюсь, что это не так.
– Ты, наверное, имеешь в виду беременных женщин.
– Я имею в виду всех женщин, Анна.
Он перестал улыбаться и говорил вполне серьезно. Похоже, его тревожило ее здоровье.
– В какой области ты специализируешься? - спросила она. - В какой области медицины? Ты мне так и не сказал.
– Гинекология и акушерство.
– Ага!
– И давно ты пьешь джин? - спросил он.
– О, лет двадцать, - ответила Анна.
– Помногу?
– Ради Бога, Конрад, перестань беспокоиться о моем здоровье. Пожалуйста, я бы хотела еще один мартини.
– Разумеется.
Он подозвал официанта и сказал:
– Один мартини с водкой.
– Нет, - сказала Анна, - с джином.
Он вздохнул, покачал головой и произнес:
– Нынче не прислушиваются к советам своего врача.
– Ты не мой врач.
– Это так, - согласился он. - Но я твой друг.
– Поговорим лучше о твоей жене, - сказала Анна. - Она такая же красивая, как и раньше?
Он помолчал какое-то время, потом ответил:
– По правде говоря, мы разведены.
– Быть не может!
– Наш союз просуществовал целых два года. Но потребовалось много усилий, чтобы сохранить его даже на такое время.
Анну это почему-то глубоко потрясло.
– Но она же была такой прекрасной девушкой, - сказала она. - Что же произошло?
– Все произошло, все, что только может быть плохого.
– А как же ребенок?
– Она забрала его. Женщины всегда так делают.
В голосе его прозвучала горечь.
– Она увезла его к себе в Нью-Йорк... Он приезжает повидаться со мной раз в год, летом. Ему сейчас двадцать лет. Он учится в Принстоне.
– Хороший мальчик?
– Замечательный, - сказал Конрад. - Но я его почти совсем не знаю. Все это не очень-то весело.
– И ты так больше и не женился?
– Нет. Но хватит обо мне. Поговорим о тебе.
Он начал медленно и осторожно подталкивать ее к разговору о здоровье и о том, что ей пришлось пережить после смерти Эда. Она поймала себя на том, что без смущения говорит с ним обо всем.
– Но что же заставляет твоего врача думать, будто ты не совсем выздоровела? - спросил он. - Ты мне не кажешься человеком, который собирается покончить с собой.
– Я тоже думаю, что не способна на это. Хотя временами - не часто, имей в виду, а только иногда, когда я впадаю в депрессию, - у меня возникает чувство, что покончить счеты с жизнью было бы не так уж и сложно.
– Что с тобой в таких случаях происходит?
– Я направляюсь к ванной, где есть полочка.
– А что там у тебя?
– Ничего особенного. Обыкновенный прибор, который есть у всякой женщины, чтобы сбривать волосы на ногах.
– Понятно.
Конрад какое-то время внимательно всматривался в ее лицо, потом спросил:
– Именно такое у тебя было состояние, когда ты мне позвонила?
– Не совсем. Но я думала об Эде. А это всегда немного рискованно.
– Я рад, что ты позвонила.
– Я тоже рада, - сказала она.
Анна допивала второй бокал мартини. Конрад переменил тему и начал рассказывать о своей работе. Она смотрела на него и почти не слушала. Он был так чертовски красив, что нельзя было не смотреть на него. Она взяла сигарету и протянула пачку Конраду.
– Нет, спасибо, - сказал он. - Я не курю.
Он взял со стола коробок и поднес ей огонек, потом задул спичку и спросил:
– Эти сигареты с ментолом?
– Да.
Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым к потолку.
– А теперь расскажи о том, какой непоправимый вред они могут нанести всей моей половой системе, - сказала она.
308 
