Последние отзывы

  64  

За это время я снова успел вспотеть, но вторично лезть в душ поленился. Папа уже встал, и, пока он готовил завтрак, я посмотрел по телевизору что-то из утренних субботних программ. За завтраком не было сказано ни слова. Потом я обошел остров по всему периметру, на всякий случай захватив из Бункера мешок с черепами и тушками.

Обход продолжался дольше, чем обычно, поскольку я то и дело взбирался на верхушку ближайшей дюны и осматривал прилегающую территорию. Но так ничего и не высмотрел. Головы на Жертвенных Столбах были в довольно приличном состоянии. Заменить понадобилось разве что пару мышиных черепов – вот, собственно, и все. Остальные головы и вымпела были в целости и сохранности. На склоне дюны, обращенном к городу, я обнаружил мертвую чайку – клювом к центру острова. Голову я взял, остальное закопал под столбом; она уже начинала подванивать, так что я засунул ее в полиэтиленовый пакетик и положил в мешок, к черепам и тушкам.

Я услышал, а потом и увидел, как вспорхнули и закружились птицы, значит, кто-то шел по тропинке; но я знал, что это всего лишь миссис Клэмп. Я взобрался на дюну и увидел, как она подъезжает к мосту на своем древнем велосипеде с корзиной. Когда она скрылась из виду, я еще раз оглядел пастбища и дюны за ними, но там были одни лишь овцы и чайки. Над свалкой поднимался дым, и, если напрячь слух, можно было расслышать мерное урчание старого дизеля на железной дороге. Небо оставалось затянутым, но не так плотно, а ветер – вялым и нерешительным. На море у горизонта виднелись золотые полосы, там, где под просветами в облаках поблескивала вода, – но это далеко, совсем далеко.

Я завершил обход Жертвенных Столбов, потом провел полчаса у старой лебедки, упражняясь в стрельбе. Я выставил пивные банки в ряд на ржавом кожухе барабана, отошел на тридцать метров и по очереди снял их из рогатки, причем на шесть банок у меня ушло всего девять шариков. Отыскав все шарики, кроме одного, я снова выставил банки и стал бить по ним камешками; на этот раз потребовалось четырнадцать бросков. Напоследок я несколько раз метнул нож в дерево у старой овчарни и с удовлетворением отметил, что довольно точно прикидываю, сколько раз нож перевернется в полете, прежде чем вонзиться – с глухим стуком и под прямым углом – в изрезанную вдоль и поперек кору.

Дома я помылся, переодел рубашку и спустился на кухню. Миссис Клэмп как раз подавала первое блюдо – бульон, почему-то обжигающе горячий. Я уселся и стал помахивать над своей тарелкой куском мягкого пахучего белого хлеба, тогда как миссис Клэмп уже шумно хлебала из своей, а папа крошил в свою хлеб с отрубями (только что не со стружкой).

– Ну а вы как поживаете, миссис Клэмп? – любезно поинтересовался я.

– Кто, я? Я-то хорошо, – отозвалась миссис Клэмп и сосредоточенно задвигала бровями, словно пытаясь поймать спущенную петлю на вязании. Предельно насупившись и обращаясь теперь к зависшей под самым ее подбородком капающей ложке, она подтвердила: – Да, лично я – хорошо.

– При такой-то жаре? – хмыкнул я, продолжая обмахивать свой суп под грозным прицелом отцовского взгляда.

– Лето же, – пояснила миссис Клэмп.

– Ах да, – сказал я. – А я и забыл. – И замурлыкал себе под нос.

– Фрэнк, – прошамкал отец с полным ртом овощей и стружки, – сдается мне, ты забыл, какова емкость этих ложек, а?

– Одна шестнадцатая пинты? – отчеканил я на голубом глазу.

Отец помрачнел еще сильнее и отправил в рот очередную ложку супа. Я продолжал махать своим ломтем, прервавшись только для того, чтобы разболтать ложкой коричневую пленку на поверхности бульона. Миссис Клэмп снова принялась хлебать.

– А как дела в городе, миссис Клэмп? – поинтересовался я.

– В городе-то? Насколько я знаю, прекрасно, – сообщила миссис Клэмп своему супу. (Я кивнул. Папа подул на ложку.) – Говорят, у Маккизов пропала собака, – добавила миссис Клэмп.

Я слегка вздернул брови и озабоченно хмыкнул. Папа остолбенел, и с его ложки, кончик которой стал потихоньку опускаться после слов миссис Клэмп, в тарелку заструился суп. В тишине кухни это прозвучало словно льющаяся в унитаз моча.

– Надо же! – воскликнул я, не переставая обмахивать свой суп. – Какая жалость. Хорошо, хоть братца поблизости нет, а то как пить дать на него бы всех собак навешали, – улыбнулся я, поглядывая то на отца, то на миссис Клэмп, которая щурилась на меня сквозь пар, поднимающийся от супа.

Мой ломоть-опахало впитал слишком много влаги и разломился пополам. Я ловко подхватил падающий кусок свободной рукой и положил его на блюдце рядом с тарелкой, затем взял ложку и осторожно попробовал бульон.

  64