очень нудно 
7 
Мне нравится наблюдать, как встречаются четыре-пять подружек. Они расстались, может, часа четыре тому назад (спектакли у меня в Москве начинаются в 21.00), но при встрече обнимаются и целуются, словно не виделись много лет. Они хохочут и шумно заходят в театр. Мне нравятся нарядные и элегантные дамы, которые посматривают на часы и нервно звонят по телефону. Их мужья в последний момент подъезжают на дорогих автомобилях, выскакивают, подбегают… Мне видно, как элегантные дамы гневно что-то выговаривают своим мужчинам, видимо, возмущаясь, что им не придётся минут двадцать перед спектаклем неспешно походить по фойе, сверкнуть бриллиантами, блеснуть платьем, то есть совершить приятный театральный ритуал. Но они позволяют мужьям оправдаться, поцеловать их… и вместе с ними торопятся занять свои места в зале.
Мне нравится наблюдать, как молодая женщина ведёт на спектакль своего мужчину, который идёт нехотя, потому что не любит театр или даже ни разу в нём не был. Он идёт на спектакль как на двухчасовую муку, только чтобы угодить своей спутнице. Чаще всего именно такие мужики на спектакле больше всех радуются.
Мне нравится выглянуть в окно перед тем, как уже идти на сцену. Я слышу третий звонок, слышу по трансляции шум публики в зале, кто-то от нетерпения даже начал аплодировать. Я выглядываю в окно и обязательно вижу одну, а то и несколько бегущих ко входу парочек. Чаще всего опаздывают именно парочки. Вот бежит парень в куртке, с рюкзаком, и девушка в светлом плаще. Они бегут, смеются… Потом уже, стоя на сцене, я вижу, как они тихонечко просачиваются в зал. Я люблю свою московскую публику. Кстати, надо отдать ей должное: именно в Москве реже всего в зале звонят мобильные телефоны. Московская публика особенная. Может быть потому, что самая смешанная. Выходцев из каких только городов и губерний не встретишь на московских спектаклях!
Четыре раза сыграл «+1». Перед первым в этом сезоне спектаклем очень волновался. Текст повторял три раза, а всё равно путался. У спектакля чертовски сложная структура, композиция и очень сложный ритм. Мне так сейчас интересно разбираться во всех этих сложностях, что я хочу играть в ближайшее время только его. Но в этом году десятилетие спектакля «Как я съел собаку», поэтому я его сыграю в этом сезоне по всей стране. Мне важно отдать должное своей первой работе, своему матросику, и посмотреть, что же с ним и со мной случилось за десять лет. буду играть во многих городах в паре с «Как я съел собаку».
Между ними десять лет, и я рад тому, что в новом спектакле мне удалось оторваться от ассоциаций и сравнений с тем персонажем, с которого я начинал, а главное – перейти в другой сценический возраст. Это было, наверное, самое сложное и необходимое дело.
Аня Матисон, которая работает над монтажом фильма, показала смонтированные куски. Никогда так не волновался, глядя на экран. Не могу адекватно оценивать увиденное, но то, что увидел, радует…
В пятницу зрительница подарила мне веточку сирени. Я глазам не поверил: сирень в сентябре! Как это возможно? Понимаю – цветы можно вырастить когда и где угодно, в теплицах. Но как сирень-то смогли обмануть?.. Веточка дивно пахла и радовала меня два дня.
23 сентября
Три ночи подряд над Калининградом было очень много звёзд. Вызвездило так, как летом не случалось. Стояли тёплые, ясные и самую малость ветреные дни. Состояние воздуха и света было таким, каким я и хотел бы показывать город своим друзьям. Сюда надо приезжать осенью, в погожие дни. Видеть засыпанные упавшими яблоками сады, смотреть, как падают на землю каштаны, блестящие и красивые, которые так и хочется собирать и набивать ими карманы, – что с удовольствием и делают дети.
Я дома всего три дня и наблюдаю, как за окном, прямо на глазах, меняет свой цвет огромный клён. Внизу он ещё совсем зелёный, в середине – жёлтый, а сверху – почти алый. Вечером хорошо слышно, как падают на асфальт грецкие орехи… Сегодня пасмурно, сильный ветер, и пахнет дождём. Но до конца октября обязательно будут прекрасные солнечные дни, и разноцветные листья будут ещё долго радовать…
Меня сегодня удивил один дядька. Дедом его назвать не могу, ему за шестьдесят, но и мужичком не назвал бы, потому что он по-стариковски разговорчив и манеры у него стариковские. Представился он Валерой. И только потом сказал, что он Валерий Николаевич. Я в ответ сказал, что я Евгений Валерьевич, и он предположил, что мой отец, видимо, его ровесник. Угадал. «Тогда многих Валерками называли, одни Валерки, в честь Чкалова. После сороковых никогда уже столько Валерок не было», – сказал он.
7 
