Последние отзывы

  158  

В двери пришлось сильно пригнуться. Низкие тут делают проемы, с непривычки можно голову снести. И потолки низкие – тепло, что ли, хранят? Неудивительно, при такой-то погоде!..

– Здоровеньки булы, панове, плакала за вами паля, да видно, подождать ей придется!

В темном углу на цепях висел тусклый зеленоватый светильник. В нашу с надворным сотником сторону обратились три лица: одно маленькое, темное, со всех сторон обернутое золотом – с картины; другое – тяжелое и постаревшее, знакомое лицо бравого сотника Логина. Третье – румяное, простоватое, в улыбчивых морщинках – пасичник Рудый Панько. Больше в комнате никого не было.

– То садитесь, панове, беседа долгая будет, непростая беседа…

Пока я тупо соображал, чего старикашка хочет, пан Юдка ногой отодвинул от стола чурбачок – и неуклюже, боком, уселся.

Похоже, он знал, чего от нас хотят.

И намерен был всерьез торговаться.

Руки мои постепенно возвращались к жизни – и так болезненно, что временами я пропускал мимо ушей целые фразы такой важной, такой судьбоносной беседы. Впрочем, странный разговор моего присутствия как бы и не требовал, более того – чем дальше, тем настойчивее мне казалось, что разговора на самом деле два. Первый – явственный, неторопливый, слышимый для всех четверых. Второй – потайной, невидимая струнка, натянувшаяся между улыбчивым дедом и хищным, подобравшимся Юдкой. А мы с Логином сидим, как два болвана, – и сотник, кажется, тоже учуял неладное, нахмурился, казалось, еще секунда – и велит тащить нас на площадь, чтобы среди глухой ночи довершить начатое дело.

Но хитрый Панько прекрасно, по-видимому, чувствовал пределы допустимого; Логин готов был взорваться, когда второй разговор, тайный, смолк, и я с удивлением спросил себя: а не померещилось ли?

– То, панове, договориться-то мы договоримся… – Юдка аккуратно расправил грязную, поистрепавшуюся в переделках бороду. – Будет виза, пане сотнику; а уж панночка Яринка и на той стороне не пропала – верьте, не пропала, такая панночка, даром что молоденька, ни в пекле не пропадет, ни в раю с пистолей не расстанется. Будет виза; только, прошу пана, сотню с собой брать – не пропустят… э-э-э… те хлопцы не пропустят, которые Рубеж стерегут.

– Много их? – сквозь зубы поинтересовался сотник.

– Прошу пана?

– Много тех хлопцев? А може, и не надо твоей жидовской визы, а просто наших хлопцев взять да и…

Юдка замахал руками, – вернее, попытался замахать, но руки у него, как и у меня, слушались неважно.

– Та что вы, пане сотнику! То такие хлопцы, что с ними не шаблей воевать!.. Нет, пане сотнику, давайте так уговоримся: хочете панночку выручать – будете слушать, что Юдка присоветует. Черкасами командовать – то панское дело, а вот через Рубеж идти…

Перед моими глазами на секунду помутилось, лица собеседников расплылись. Накатила горячая волна – через Рубеж идти! Вернуться! Вернуться домой, в мир понятный и простой, туда, где я потерял все, что имел, и приобрел нечто, совсем, как оказалось, ненужное. Вернуться туда, а здесь оставить мертвых к'Рамоля и Хостика.

Вернуться!

– … Добре, добре, мой зацный пан, полсотни, може, и пропустят… А лучше десяток. Та и с кем пан сотник там воевать собирается? Народец мирный, незлобивый. А одного пана Мацапуру злапать-повязать – ведь десятка черкасов хватит?

Юдка говорил совершенно искренне – но даже я, далекий от местных представлений о чести, понял, что он издевается. Сотник Логин задышал тяжело, будто бык на корове:

– Ты, заризяка, болтай-болтай, а меру знай! Али забыл, как палю встромляют?

Юдкины глаза на мгновение сузились. Он не забыл.

– Да, и еще, моцный пане сотнику… Я-то визу выправлю, только как бы зацный пан, моей добростью воспользовавшись, не содрал бы тут же шкуру с бедного Юдки?

Логин сверкнул глазами – точно, пан сотник именно так и собирался поступить. С незначительными вариациями – ну там содранная шкура, осиновый кол, вспоротый живот…

– Так вот, пане сотнику, нехорошо это. Потому как Юдка, себя не жалея, дочку вам возвращает…

Юдка забыл уточнить, каким образом сотникова дочка попала в беду!

– Давайте так договоримся: Юдка визу выправит, а зацный пан поклянется перед иконою, что Юдку, живого и невредимого, на ту сторону возьмет. Там и сочтемся.

Сотник подумал. Морщины на его необъятном лбу понемногу разглаживались:

– Ты, душегуб, так и так с нами пойдешь! А то чорты знают, куда заведешь нас. Вот если правильно заведешь, да Яринку там отыщешь – тогда поговорим… мое слово – железо…

  158