6

Когда первое оцепенение от сказанного Женькой прошло, Греков постарался собраться с мыслями.

Выходило, что ее болезнь наносила удар и по его, грековской, жизни.

Даже если положение не столь катастрофично – а Греков как раз недавно читал статью в журнале «Элита» с многообещающим названием «Рак – не приговор», – все равно на время лечения все заботы о Лешке свалятся на него.

А если, не дай бог, диагноз все же окажется приговором?

Нет, вот уж точно, не дай бог.

И Женьку до слез жалко – она сидит перед ним, бледная и напуганная, и хоть и старается казаться спокойной, но наверняка ждет от Грекова чудес, очень возможно, невыполнимых.

И Лешка оказывается в неприятнейшей ситуации. С его болезнью заботливая и умная мама просто необходима.

А сам он, Греков?

Даже на время из «виртуального» папы стать настоящим – он к этому готов? Он же работает по десять-двенадцать часов. А потом отдыхает, как ему нравится. И в клубы ходит. И в компании. Да и в хоромах своих так приятно посибаритствовать.

А когда здесь будет жить мальчишка, совсем ребенок еще, и к тому же с серьезным заболеванием – это будет уже совсем другая жизнь.

Планы его, похоже, определились. Прежде всего – и немедленно – нужно узнать, чем можно помочь Женьке. Справься они с этой напастью – и все проблемы решатся сами собой.

«А если нет?» – мелькнула мысль.

Лучше об этом не думать. Не готов еще Егор об этом думать.

Давай пока будем считать – да.

Он на память набрал номер Семена Гольца.

Нет, не зря Греков взял его на работу, несмотря на ворчание некоторых кадровиков.

Гольц знает всех и со всеми дружит. Это будет первый шаг к спасению Женькиной жизни. И если честно, – к спасению столь милой и приятной грековской жизни тоже.

Семен ответил сразу:

– Что случилось, Егор Юрьевич?

Ничего, – ответил Греков, имея в виду работу. – В конторе порядок.

– Слава богу, – сказал нервный Гольц. Нордическое самообладание никогда не входило в разряд его лучших качеств.

– У меня вопрос к тебе, Сем.

– Всегда рад помочь, – быстро сказал тот. Семен не был лизоблюдом и «услуженцем», просто, с бешеной скоростью крутясь в самых разных тусовках, он любил попутно – и, как правило, бескорыстно – решать массу чужих вопросов. Как показала практика, такой стиль поведения приносил много новых полезных знакомств и придавал Семену дополнительную значимость как в глазах окружающих, так и, что немаловажно, в его собственных, чего Семе, видимо, с детства не хватало.

– У моей знакомой (при этих словах Женька вскинула голову и ехидно улыбнулась)… – Греков, поняв осечку, перестроил фразу: – У моей бывшей жены, Лешкиной мамы (Лешку Гольц знал, сам помогал доставать для него дефицитные препараты), подозрения на… опухоль. – Греков почему-то так и не смог выговорить слово «рак».

– Подозрение – не болезнь, – быстро сказал Гольц. Он всегда старался держаться подальше от трагедий.

– У тебя есть выходы на хороших онкологов?

На размышление у Семена ушло секунд двадцать, и тут же последовал четкий ответ:

– Есть человечек в Онкоцентре на Каширской. Не близкий, но, думаю, за деньги сделает. И есть еще один в онкобольнице специализированной. Этот свой в доску.

Теперь размышлял Греков. Онкоцентр – это серьезно. Это фирма. Но это и огромнейший медицинский муравейник, где трудятся самые разные муравьи.

Онкобольница – может, и менее круто. Однако для первого визита, наверное, более предпочтительна. Раз свой в доску, то наверняка предупредит обо всем, подскажет лазейки, может, и в тот же самый Онкоцентр, ведь все они друг друга знают. И, что немаловажно, свой в доску не станет врать. А Грекову сейчас очень важно знать перспективы, от которых теперь зависит не только Женькино, но и его, грековское, будущее.

  11