Последние отзывы

  26  

И никакого нижнего белья.

Это было эффектно.

— Ух ты!

Мими улыбнулась. Теперь уже скоро. Она повернулась и оказалась лицом к лицу с братом.

Джек стоял в дверном проеме, держась за ручку двери. Чарльз послал его за сестрой. Светлые волосы цвета платины были зачесаны назад, открывая лоб; юноша ласково смотрел на нее.

«Ты выглядишь...»

«Знаю».

Они снова вернулись к старой привычке разговаривать мысленно — Джек открывал сестре каждую свою мысль, каждое воспоминание.

Взгляд Джека застыл. Мими видела сейчас то же, что видел он, и знала, что он вспоминает первую их ночь. Она видела безоблачное венецианское небо, чувствовала, как легко и быстро шагают они по мосту. Она видела себя его глазами, на вечность моложе — какими юными они были тогда! — на заре мира, до войн и тьмы.

«Где ты взяла... это то же самое?»

«Увы, то платье утонуло в Тибре... Шелк не хранится тысячу лет, милый. Это новое платье, для заключения новых уз».

— Но еще не сейчас, — вырвалось у Джека.

Общее видение оборвалось, и Мими, к раздражению своему, оказалась вырвана из очень приятного воспоминания.

— Нет, еще не сейчас, — согласилась Мими.

Они не смогут заключить новые узы до тех пор, пока им не исполнится двадцать один год. Согласно законам вампиров, узы — священный брак вампиров — были бессмертным обетом, но церемонию запрещалось проводить до наступления совершеннолетия. Они должны были возобновлять свои узы в каждом жизненном цикле — но на этот раз впервые родились двойняшками в одной семье, что с точки зрения докучливых человеческих законов все усложняло. Ну да не важно.

Они — двойняшки-вампиры, а в их народе это означает совсем другое. Это означает, что их души соединились на небесах, когда они поклялись друг другу в любви.

Узы нельзя было преосуществить, пока они оба не овладели полностью своими воспоминаниями и силами. Вампиры-двойняшки иногда искали друг друга на протяжении циклов, и связанным узами парам нужно было быть достаточно взрослыми, чтобы суметь распознать вновь возродившегося супруга в новой физической оболочке.

Мими знала, что за всю историю вампиров лишь одна пара разорвала узы. В нынешнем цикле Габриэлла под именем Аллегры ван Ален отвергла Михаила, Чарльза ван Алена. Она обвенчалась — обвенчалась! — в церкви, в святом убежище, и поклялась в верности человеку! Своему фамильяру! И гляньте только, что из этого вышло!.. Габриэлла навеки впала в кому, зависнув между жизнью и не-смертью. Обрекла себя на вечное молчание.

— Но зачем ждать? — спросила Мими. — Я знала, кто ты, с тех самых пор, как научилась видеть. И ты теперь знаешь, кто я.

Мими говорила о той ночи в кабинете отца, когда воспоминания Джека наконец-то прорвали запруду и он увидел то, что все это время было прямо перед ним. Узрел, что они двое — одно целое. Что она — его. Навеки.

— Я люблю тебя, ты же знаешь, — произнесла Мими. — Ты сводишь меня с ума, но, видит бог, Джек, я тебя люблю.

Джек склонил голову и уткнулся лицом в волосы Мими. От них пахло жимолостью и жасмином, и он глубоко вдохнул этот запах.

— Я тоже тебя люблю, — отозвался он.

— О господи! — ахнула Тринити.

Мими и Джек медленно разомкнули объятия и посмотрели на мать, стоящую в дверном проеме.

— Мими, тебе всего шестнадцать! И это платье не для шестнадцатилетней девушки! — возмутилась Тринити.

Голос ее дрожал.

— «Мама», ты, часом, не забыла, что я на столетия старше тебя? — фыркнула Мими.

Она вступила в возраст воспоминаний, память возвращалась к ней, и она больше не желала разыгрывать из себя Красную кровь с их типичными семейными отношениями между поколениями.

— Чарльз! — позвала Тринити. — Призови своих детей к порядку!

— Мими, ты выглядишь великолепно, — произнес Чарльз, поцеловав дочь в лоб. — Пойдемте.

Тринити нахмурилась.

— Пойдем, дорогая, время танцевать, — успокаивающе произнес Чарльз.

Он взял жену под руку и вывел из комнаты.

— Пойдем? — спросил Джек, протягивая руку.

— Пойдем, — улыбнулась Мими.

И двойняшки Форс рука об руку отправились на празднество года.

ГЛАВА 12

В нескольких кварталах от них, в другом пентхаусе, в трехэтажном жилище Ллевеллинов, прозванном «Пентхаус des Reves» («Пентхаус грез») за его устрашающую, почти сюрреалистическую экстравагантность, Форсайт Ллевеллин стоял перед потайным сейфом, спрятанным за шкафом для обуви. Он быстро повернул ручку сейфа два раза влево, потом три раза вправо — каждый поворот сопровождался щелчками — и отступил назад, когда стальная дверь толщиной в пять дюймов отворилась.

  26